Сказка АНБУ

[Кицуне-тян]

Название: Сказка АНБУ
Автор: Chiropter ( Sai_desu)
Бета: skunsa
Гамма: skunsa
Фендом: Naruto
Персонажи/пейринг: Сай/Сай, Шин/Сай, ОС/Сай, Данзо/Сай, Какаши
Рейтинг: NC-21
Жанр: angst, romance
Размер: миди
Cостояние: завершено (2 части)
Дисклеймер: Кишимото
Предупреждение: некоторое AU, BDSM, насилие, непроизвольный ООС, ОС, японская речь
Размещение: с этой шапкой --- свободное, но за кинутую ссылку было бы аригато
Саммари: Один Корень. Одно задание. Два Сая.

От автора:

От автора:
1. Написано по нескольким заказам Сай-сама:
- написать по картинке
;
- написать по картинке
;
- написать про двух Саев, характеры, в общем, наши;
- написать про первый раз Сая и Шина.
2. Надеюсь, вышло годно, Сай-сама...
3. И самое главное: подарено Сай-сама на нашу годовщину Омедето, Сай-сама!!

Часть 1

Чем ближе он подходил к городу, тем труднее было взять себя в руки. Повторение девиза Корня не помогало. Сай не любил малоинформативные указания. Конечно, он точно знал гостиницу и номер, в котором они с будущим напарником должны были встретиться, про самого же напарника было известно только, что не узнать его будет невозможно. А члены АНБУ сюрпризов не любят --- их в жизни и так слишком много.
Гостиный двор соответствовал описанию. Мило улыбаясь, Сай получил у женщины за конторкой ключи от комнаты и сообщение, что его приятель уже ожидает там. АНБУ заметил лёгкое замешательство в глазах женщины, но решил, что дело в его одежде.
Перед дверью комнаты он замер на несколько секунд, сосредотачиваясь, готовясь к чему угодно. Когда встреча происходит вне деревни, нередки попытки диверсий.
Аккуратный стук.
Уверенный, что-то смутно напоминающий голос:
- Открыто!
- Я вхожу.
Сай открыл дверь. Человек поднялся с дивана и повернулся. Парнишка замер на пороге и чудом вспомнил пароль.
- Sai desu!
- Onaji da*.
Смысл пароля теперь становился понятен. Перед ним стоял молодой мужчина. Белоснежная кожа. Выразительные чёрные глаза. Чёрные же волосы, аккуратная стрижка... Он казался точной копией Сая, только старше. Видимо, потому и кодовое имя у них было общим.
- Значит, ты мой напарник... Yoroshiku! --- улыбнулся незнакомец.
- Yoroshiku onegai shimasu...** Sai-sempai! --- Сай поклонился.
- Дверь закрой.

Свеча шипела и плавилась кое-как: дешёвый воск и отсыревший фитиль. Пламя дрожало, тени ходили ходуном, смотреть на схему было немного неудобно. Белый палец Сая-старшего водил по бумаге.
- Итак, есть версия, что Ханамура Тору, удайси*** при дворе даймё Страны Огня, хранит данные по организации Акатсуки, собранные его людьми, в своём доме. Информация об устройстве его жилища и о личной охране позволяет считать эту версию правдоподобной. Однако найти документы там будет непростой задачей. Нужно много времени.
- Мои чернильные мыши могут... --- Сай-младший взглянул на напарника и осёкся. Тот смотрел на него серьёзно, со странным интересом.
- Владеешь Чоджуу Гига?
- Да, семпай, --- ответил Сай-младший. Как он ни старался держать себя в руках, наличие двойника нервировало. Непривычно было смотреть в глаза будущему себе, странно наблюдать за движением своих-чужих пальцев, слышать свой-чужой голос... А интонации, с которыми он говорил об уникальной технике, были слишком будничными и даже показались ревнивыми. Тут Сай напрягся ещё сильнее и стал настороженно изучать лицо напарника. У того были интонации! У того были эмоции! Нормальная мимика давалась ему легко и свободно. Сай-старший усмехнулся, явно заметив и верно интерпретировав взгляд младшего, и продолжил:
- Чтобы проникнуть внутрь, воспользуемся маленькой слабостью хозяина. Я знал его несколько лет назад. Он любит красивых юных мальчиков. К сожалению, я уже немного староват на его вкус, хотя раньше... --- Сай-старший осёкся и посмотрел напарнику в глаза. --- А ты отлично подойдёшь.
Сай-младший почувствовал себя разочарованным. Нет, ему приходилось выполнять разные задания, ему нечем было дорожить и нечего было стесняться, однако если всё сделает другой, а ему надо всего лишь служить подстилкой для похотливого удайси... С его точки зрения, АНБУ Корня были нужны немного не для того. От Сая-старшего, видимо, его соображения не укрылись, он весьма выразительно посмотрел на кохая, но промолчал. Некоторое время сверлил глазами схему, а потом произнёс:
- Кстати, мне надо знать обо всём твоём арсенале, обо всех твоих способностях. Иначе я не смогу планировать атаку.
- Да, конечно.
Пришло время семпая удивляться, когда выяснилось, что его напарник владеет бьякуганом.
- Он, конечно, несколько неполноценный. Так его не видно. Я могу активизировать его ненадолго и не очень подробно вижу чакру. Телескопический эффект гораздо слабее, чем у представителей клана Хьюга. Я почти не различаю тенкетсу и не владею техникой Касания Небес.
- Тогда понятно, почему послали именно тебя. Бьякуган идеален для таких дел. Но сколько его удастся использовать? Сколько времени у тебя будет?
- Около пятнадцати минут. Я могу заставить себя использовать его дольше, примерно до получаса, но это будет даваться мне с трудом, и тогда у меня не останется ни капли чакры.
- Пятнадцать минут --- более чем достаточно. Открою и я свои карты. У меня есть шаринган. Простой, конечно, не мангекё. Его тоже хватает ненадолго, но для нашей миссии такого арсенала должно хватить. Кстати, как ты овладел Чоджуу Гига?
- Меня учили.
- Специально?
- Да.
- Только тебя?
- По-моему, да.
- Понятно...
Сай-старший уставился на свечу невидящим взглядом. «Danzo... Kisama...»****

Обсуждение деталей они закончили достаточно быстро. Единственное, чем могли отличаться АНБУ Корня разного возраста, --- опытом и запасом чакры. Сай-старший подумал, что может доверять напарнику как самому себе, и его слегка передёрнуло от получившегося каламбура. Он покосился на паренька. Тот сидел спокойно и, казалось, даже не дышал. Внимательные глаза вновь и вновь осматривали план дома Ханамуры. Саю стало немного обидно. Сначала замешательство его подчинённого было достаточно хорошо заметно, но теперь он взял себя в руки, и его лицо снова сделалось похожим на маску. Её хотелось содрать, чтобы вновь увидеть живые глаза мальчишки. Он представил это и залюбовался. АНБУ никогда раньше не страдал нарциссизмом, хотя выгоды от своей внешности осознавал прекрасно. Но сейчас, глядя на второго Сая, не мог не восхититься его красотой и притягательностью.
- У тебя давно был секс? --- спросил мужчина прямо. Сай-младший ответил ему с едва заметной задержкой:
- Около двух недель назад.
- Плохо. Ханамура не поверит своим глазам, если обнаружит, что ты недостаточно востребован. Он может что-нибудь заподозрить.
Сай-младший так и не задал вопрос «И что мы будем делать, семпай?», но он легко читался в его глазах. Даже в пустых и равнодушных. Возможно, именно благодаря пустоте и равнодушию.
- Я подготовлю тебя. Не волнуйся, у нас много времени. Операцию начнём вечером, так что оба успеем отдохнуть. К тому же, чем легче тебе будет сохранять ясность ума во время непосредственного выполнения задания, тем лучше. И ещё я покажу некоторые нюансы… Суть в том, что Ханамура должен узнать тебя, понимаешь?
Парнишка кивнул, встал и подошёл к кровати.
Сай сколько угодно мог пытаться обмануть себя. Да, все доводы звучали убедительно и, скорее всего, были правильными, но он-то прекрасно знал, что люто хочет своего юного напарника, свою копию на несколько лет моложе. Отказаться от этой радости было выше его сил, да и смысла сопротивляться этому не находилось. Всё было слишком правильно... Он подошёл к Саю вплотную, положил руки на плечи, дал ладоням скользнуть по груди вниз, провёл пальцами по впалому, но твёрдому животу, дал пальцу провалиться в аккуратную впадинку пупка, а потом погладил нежную кожу вдоль бедренных костей, постепенно забираясь за пояс штанов.
- Я не буду сейчас тебя связывать, чтобы не утомлять понапрасну, но учти: он, скорее всего, будет.
Сай кивнул. Его неотзывчивость раздражала. Только натянувшаяся в паху ткань штанов указывала на то, что парню небезразлично происходящее.
- Для него ты не АНБУ Корня. Ты нормальный человек, скорее всего, окама. Тебе надо будет демонстрировать эмоции. Никто не захочет трахать бревно.
- Сумимасен, Сай-семпай.
Сай-старший одной рукой обнял юношу за талию и прижал к себе. Посмотрел в глаза, погладил по шее и щеке. Тот прикрыл глаза и слегка потёрся о ладонь щекой.
- Уже лучше.
Сай-младший приоткрыл губы и застонал.
- Ты не должен внушать никаких подозрений, вызывать чувства опасности. И вести себя с ним надо, как со старым знакомым. Понимаешь?
Художник не был уверен, что мальчик сможет понять его правильно. Новому поколению АНБУ Корня хорошо промывали мозги, и от их личностей мало что оставалось.
Сай-младший не любил это делать, но сейчас не было другого выхода заставить себя действовать и выглядеть правильно. Он закрыл глаза и дорисовал в уме нужную картину. Добрая улыбка, немного разлохмаченные светлые волосы, задорный голос... Он обнял семпая за шею, прильнул к плечу, прижался пахом к его бёдрам, глубоко вздохнул... Тот не удержался, приподнял прелестную головку за подбородок и поцеловал. Сначала осторожно, не до конца веря, что это удастся, потом смелее... Сай с чувством ответил старшему тёзке взаимностью. Они были одинаково сложены, но старший АНБУ почувствовал себя большим и громоздким рядом с тонким белокожим красавцем... Это было странно и ново. Он немного повернулся и толкнул парнишку на узкую гостиничную кровать.
- Будь всегда начеку: Ханамура любит делать внезапное.
- Да, семпай.
Сай не выдержал и резко стащил с подчинённого штаны.
- Будешь называть его «Тору-сама». Он всегда это любил и узнает эту манеру. Будь пожеманнее, он это помнит. Должен помнить...
Самому Саю совершенно не хотелось вспоминать дни и ночи, проведённые с глуповатым, заносчивым и похотливым удайси. Секс с ним был хорош, но напряжен, а его манеры всегда раздражали. «Дешёвка и пошляк» --- так АНБУ всегда характеризовал для себя Ханамуру. Его животный трепет при виде юного тела, простоватые ролевые игры в постели, лёгкость, с которой его можно было обмануть, всегда ставили удайси весьма низко в глазах художника. Но задание есть задание. Если прикажут, и под бродягу ляжешь, и под отмороженного нукенина... А Данзо пользовался всеми свойствами подчиненных, так что привлекательным всегда доставались дела с оказанием сексуальных услуг будущей жертве. Сейчас мужчина задумался, сколько народу уже ублажил юный Сай, и ему стало неприятно. Правило «любовь влечёт за собой ненависть» показалось грязной издёвкой, а бессилие что-либо изменить бесило. Он уже хотел поменять план, только чтобы юноша не достался Ханамуре, но ничего нельзя было поделать: бьякуган нужен только на последней стадии, а Тору любил исключительно подростков и юношей, старший Сай был уже в неподходящем для этого возрасте.
Влажный пенис ткнулся в живот, дразня неимоверно. Художник просунул руку под тело напарника и сжал маленький упругий зад. Сай-младший выгнулся и закусил губу.
- Хорошо... Очень хорошо...
Мужчина буквально впился поцелуем в белую шею. Оставлять засосы он не боялся, они скорее помогли бы делу, чем помешали, неминуемо вызывая зависть у любого, кто увидел бы их на этом прелестном создании.
Саю-младшему уже не надо было себя обманывать. Да, действия несколько отличались, но эти тёплые покровительственные объятия, в которых сквозила непривычная, давно забытая забота... В памяти неудержимо всплывала ночь в лесу несколько лет назад...

Они возвращались с задания. Оставалась последняя ночёвка до прихода в Коноху. Его брат непривычно нервничал, но Сай счёл, что это после тяжёлой драки днём. Они развели костёр, и художник принялся перевязывать рану на ноге. Она сильно кровила, и бинты за пять часов пришли в негодность. Он обрабатывал её, не морщясь, и к виду собственного мяса успел давно привыкнуть, но подняв глаза в поисках своего танто, буквально напоролся на открыто встревоженный взгляд тёмных глаз. Шин правила Корня соблюдал весьма формально, и когда их никто не мог видеть, вёл себя как нормальный живой человек. Точнее, был нормальным живым человеком. Сай не понимал этого, но принимал, на самом деле просто не желая признаться самому себе, что Шин нравится ему таким.
- Больно?
- Нет, --- равнодушно ответил Сай, продолжая разрезать бинты, а потом стал заливать рану антисептиком, попутно выковыривая оттуда прилипшие нитки, сероватые и мокрые.
- Дай помогу, --- не выдержал Шин и сел рядом. Сай пожал плечами и кивнул. Спорить с энергичным братом не было сил, а руки немного дрожали. Пусть лучше он...
Художника всегда немного задевала собственная бестолковость. Рядом с ловким Шином он выглядел неудачником. На заданиях ему всегда доставалось больше, пару раз он просто неловко споткнулся, и брату приходилось с риском для собственной жизни выручать его. Жизнерадостный блондин презирал правило «брось напарника ради выполнения задания» и откровенно отказывался ему следовать. Сай удивлялся тому, что в Корне не знают о подобных нарушениях или закрывают на них глаза. Но сам донести на названого брата не мог. Глядя на него, художник начинал сомневаться в правильности и непреложности кодекса шиноби, а иногда ему становилось любопытно: неужели вся эта «безвольная и сопливая Коноха под руководством Третьего» такая же и вправду ли это так плохо?
Шин закончил возиться с его раной и аккуратно забинтовал, а потом пододвинулся ближе, приобнял за плечи, взял белые, похожие на лезвия, пальцы своими, мягкими и загорелыми.
- Как ты?
- Всё в порядке. Просто устал.
- Прости, что не успел прикрыть тебя.
- Я сам виноват. Забудь. Надо быть расторопнее.
Шин всё ещё смотрел на него с болью в глазах, и Саю захотелось исчезнуть: до того невыносим был этот, казалось бы, обыкновенный взгляд. Не зная, куда себя деть в подобной ситуации, художник потянулся к притороченной к поясу сумке и достал несколько пилюль. Блондин украдкой вздохнул. Его всегда задевало равнодушие Сая, то, насколько старательно он игнорирует нежность со стороны своего названого брата, делая вид, что совершенно ничего не происходит.
Вскоре они затушили костёр и легли спать, но Шину не спалось. Сай был так близко, что его можно было обнять. Блондин понял, что возбуждается. Снова. Его уже давно влекло к художнику, много раз он представлял, как целует аккуратно очерченные губы, гладит белые щёки, проводит рукой по узким бёдрам, а Сай прикрывает глаза и раздвигает ноги, выгибается, подаваясь навстречу названому брату, обнимает его за шею... Видимо, напарник что-то почувствовал, потому что приоткрыл глаза и покосился на Шина. Тот поначалу смутился и отвёл глаза, но потом не выдержал, придвинулся вплотную и прижал к себе художника. Белокожий паренёк замер в растерянности и некоторое время лежал в его объятиях, как в засаде. Даже почти перестал дышать. Но время шло, а ситуация не менялась. Он позволил себе расслабиться, устроился поудобнее. В его положении ничего не оставалось, кроме как положить голову на плечо Шина. Это оказалось странно и ново. А ещё рядом с братом было удивительно тепло. Только сейчас Сай понял, что немного замёрз, и получше натянул тонкое походное одеяло. Что-то неприятно давило на рану на бедре, и мальчишка понял, что это затвердевший пенис товарища. Ему и самому мешало возбуждение, изначально вызванное ещё остатками адреналина после схватки, а потом заметно усилившееся за то время, пока Шин помогал ему с перевязкой.
- Ты хочешь меня? --- спросил художник обыденным тоном и почувствовал, как брат вздрогнул. --- Я же чувствую, что хочешь...
Шина не переставал задевать простоватый цинизм Сай, с которым он обращался с товарищами, врагами... а теперь и с ним.
- Прости. Я понимаю, тебе сейчас не до того...
- А давай попробуем, --- перебил его Сай. --- Я всё равно вряд ли усну сейчас. И согреться бы...
Художника предстоящее почти не беспокоило; если ногу пристроить поудобнее, всё будет в порядке. Шин же безумно волновался. Тринадцатилетние мальчики в Корне девственниками не бывали. Их имели старшие товарищи, их подкладывали под нукенинов, которых предстояло убить, захватить или у которых нужно было получить ценные данные. Так или иначе, но это было частью работы, а тут... Заняться этим со сверстником, по собственному желанию, да ещё и впервые самому оказаться сверху...
Сай лежал и ждал. Шин дрожащими руками принялся стягивать с него одежду, боязливо коснулся белой кожи, отдёрнул руку, будто обжёгся, дотронулся снова, осторожно погладил, наклонился и поцеловал... Художник не хотел вести себя с ним, как с командиром или нукенином. С братом стоило быть настолько честным, насколько это было возможно. Сай расслабился и с удивлением обнаружил, что тело само отзывается на ласки, помимо его воли. Это было занятно, приятно и так внове... Не надо было сохранять невозмутимость. Не надо было изображать покорность или страсть. Можно было просто наблюдать за тем, как собственное тело изгибается, как непроизвольно оказываются разведены в стороны ноги, как руки тянутся к Шину, чтобы обнять его, прижать к себе, а дышать становится так трудно, что хочется стонать... Брат лежал рядом и гладил задницу Сая, пытаясь ненавязчиво и незаметно нащупать анус. Нашёл, надавил, боязливо начал засовывать палец внутрь. Художник прикусил губу, и Шин замер.
- Перестать?
- Нет. Продолжай. Пожалуйста...
Сай сам не узнал собственный голос. Ни равнодушия, ни кокетства... «Кажется, это называется «с чувством». Не думал, что сам могу так...» Он выгнулся сильнее, закрыл глаза, сам насаживаясь на палец брата, обхватывая напарника ногами. Тот проник внутрь тела художника так глубоко, как это было возможно, потом начал потихоньку двигать рукой. Сай закусил губу и сдавленно застонал.
- Nii-san!.. Onegai!.. Hayaku!..*****
Шин не мог заставлять его ждать дольше. Снял штаны и аккуратно вошёл в мальчишку. Тот застонал громче, сильнее сжал тело брата здоровой ногой. Тонкие пальцы отчаянно цеплялись за широкие плечи. Сай дрожал от нетерпения и судорожно пытался двигаться сам. Шин понял, что сходит с ума...
Бёдра сводило от желания, и любая скорость казалась слишком маленькой, а волны удовольствия, прокатывавшиеся по телу, недостаточными, слабыми... Им обоим хотелось большего. Шин закинул длинные ноги художника себе на плечи, с трудом памятуя о ране на одной из них, и Сай, запрокинув голову, закричал. Его напарник испугался было, но тонкое белоснежное тело подалось вверх. Раздался новый крик и задыхающийся шёпот:
- Motto! Motto tsuyoi!******
И Шин, подстёгиваемый страстными просьбами, сильнее и яростнее вбивался в желанное тело. Сай под ним метался, стонал, выл и, казалось, даже рыдал. Его ногти чертили длинные полосы на загорелых руках и плечах, губы были искусаны в кровь, а взмокшие волосы разметались. Шин запрокинул голову, впился пальцами в ноги любимого брата и судорожно кончил, почти в тот же момент ощутив, как напряглось в предоргазменной агонии тело художника.
Хотелось сразу рухнуть, но он нашёл в себе силы аккуратно снять с плеч ноги Сая, надеть штаны, а потом даже помочь одеться напарнику. Мальчишка лёг и прижал к себе любовника, которого желал столь давно и сильно, дал ему снова пристроить голову на своём плече и завернул в одеяло.
- Прости...
- Не за что... Мне было очень хорошо, нии-сан... Я сам хотел... Давно хотел...
Тогда Сай едва успел произнести эти слова и мгновенно уснул. Он ещё не понимал, как надо ценить такие моменты...

Теперь всё было похоже и иначе. Та же мягкость, но больше уверенности и покровительственности. Не первый раз его раздевали сильные руки. Но обычно они были либо слишком грубыми, либо тряслись от сводящего с ума вожделения. Стыдливые и бесстыдные насильники всех мастей. Чужие ладони бывали шершавыми, холодными, влажными и жаркими, и только у одного человека --- столь тёплыми... Сай с трудом опомнился: его партнёр тоже АНБУ Корня, его семпай, и расслабляться у него в руках нельзя. Две пары чёрных глаз встретились. Сай-старший смотрел на парнишку с внезапной добротой, и тот растерялся. А мужчине того и надо было. Прекрасные черты снова стали живыми.
- Да, будь таким...
- Хорошо, семпай...
- Во время игры с ним. Не до, не после --- во время... Он любит дешёвую показную наивность.
Сай слушался безупречно и демонстрировал всё, что от него требовалось. Лишённый своих, искренних эмоций, он прекрасно играл и казался почти живым, почти нормальным... Но старшего АНБУ стала раздражать фальшь в каждом жесте. Да, это был очень живой паренёк --- но не по-настоящему живой, а искусственно оживлённый. Кукла. Хотелось разбить, разворотить барьер между ними; разломать рёбра, добраться до сердца и отогреть эту ледышку. Сай порывисто прижал к себе младшего напарника, будто сминая его в своих объятиях, и принялся жадно покрывать белое лицо и нежную шею поцелуями, лохматить чёрные волосы, ощущая, как приятно, будто влитой, ложится в ладонь мальчишеский затылок. Трогательно тяжёлый, кажущийся осязаемее, чем всё остальное. Парнишка позволил себе растеряться и разомлеть от бурных ласк. Он цеплялся за старшего товарища, льнул к нему, тёрся бёдрами, вроде бы стараясь угодить, но было в этом что-то ещё... Он прятался за маску, за легенду, которую они сейчас прогоняли перед показом на публике, чтобы залить в выданную форму расплавленный металл своих чувств.
Чувства... Нечто запретное и почти забытое... Сейчас, с этим чужим и внезапно родным человеком ему было так странно, так ново и привычно... Сай понимал, что внешнее сходство уже гарантировало непроизвольное доверие, а ещё, что молодой мужчина никак, ни с какой точки зрения не похож на Шина, и всё же...
Надо было прятаться даже от себя и продолжать стараться, чтобы не завалить задание, не ударить лицом в грязь перед старшим товарищем.
- Вам не мешает одежда, господин? Может быть?..
Сай не договорил. Улыбнувшись с кокетливостью профессиональной шлюхи, он скользнул вниз, расстёгнул молнию на короткой куртке мужчины и спустил с него штаны, погладил светлый, красивый, будто выточенный из мрамора пенис, сыто и счастливо жмурясь, потёрся о него щекой, восторженно любуясь, поцеловал несколько раз и аккуратно взял в рот, вопросительно глядя снизу вверх на тёзку. Его глаза были потрясающе невинными в этот момент. Он ни капли не был похож на шпиона-убийцу --- всего лишь красивая простоватая проститутка, каких было до фига в городе, если бы все девушки города могли похвастать такой внешностью. Художник млел от действий своей юной копии. Ноги уже напряглись от желания, так что он предпочёл опуститься на кровать. Мальчишка гибко и ловко, как кошка, устроился меж его раздвинутых ног, положил голову на колено и стал задумчиво водить пальцами по накачанному прессу, бёдрам, будто невзначай задевая пенис и мошонку.
- Вы так красивы, господин! Для меня великая часть угодить такому красивому мужчине!
Он тихонько засмеялся, прикрывая рот ладонью, а потом ловко освободился от одежды и оседлал бёдра семпая. Тот уже забыл про инструктаж. Тем более что Сай отлично исполнял роль окамы, а некоторые вещи делал так, будто мог наблюдать за своим тёзкой лет эдак пять-десять назад. Тем временем юный художник обхватил их пенисы вместе и стал подрачивать, сопровождая процесс сладкими стонами и весьма выразительной мимикой. Он собирался уже передвинуться так, чтобы было удобнее насаживаться на член товарища, но Сай-старший, опередив его, прижал мальчишку к себе, перекатился на кровати, укладывая соблазнителя на спину, аккуратно сжал упругую попку, раздвигая коленом ноги...
- Сай, --- шепнул он на ухо пареньку, пробуя на вкус своё-чужое имя. --- Сай... Мальчик мой... Сладкий мальчик... --- в этот момент член мужчины уже начал протискиваться в анус подростка, и «сладкий мальчик» зажмурился и впился в широкие плечи.
Сай трахал мальчишку страстно, но со странной заботливостью. Юному АНБУ казалось, что партнёр знает его тело как своё собственное --- столь уместными и проникновенными были ласки. Он отдавался охотно и доверчиво, играть больше было не нужно. Такое раньше случалось только с одним человеком. Сай-младший млел от силы и властной нежности, а его собственная красота и трогательность сводили с ума старшего.
- Вы действительно прекрасны, Сай-семпай, --- простонал художник, раскинувшись на кровати и пытаясь отдышаться, инстинктивно пристраиваясь на плече напарника. За окном медленно светало...

Ханамура возвращался домой довольный во всех отношениях. Вечер удался: удайси был сыт, пьян и удовлетворён. Он по привычке глазел из окна паланкина на освещённую фонарями улицу, весёлую и многолюдную, когда взгляд зацепился за знакомый силуэт. У него перехватило дух. Эта стройность, эта грациозная стойка с примесью ненавязчивого кокетства, вызывающая одежда и естественность, с которой она сидела... Парень повернул голову, и стало возможным увидеть его лицо --- другого такого не могло быть во всём мире. Мужчина дал сигнал, и паланкин остановился. Юноша повернулся в его сторону, и по взгляду чёрных глаз было видно: он узнал Ханамуру. Тот улыбнулся красавцу как старому знакомому и открыл дверцу, приглашая присоединиться к нему. Парень не заставил себя долго упрашивать и уверенно подошёл, даже не оглянувшись вокруг, как человек, делающий что-то совершенно естественное, нормальное. Он ловким движением забрался внутрь, легко опустился рядом с Ханамурой и улыбнулся ему сдержанно, но тепло. Уличные огни, отражаясь в его глазах, делали их игривыми.
- Давно не виделись, Сай.
- И вправду...
Ханамура по-свойски обнял стройное тело, и Сай прижался к нему как-то буднично, заученным движением. Старые любовники --- это так приятно...
Как и рассчитывалось, они вышли из паланкина во дворе дома удайси; прошли прямиком в спальню, нигде не останавливаясь. Ханамура велел принести саке, фрукты, данго и чай и не беспокоить его, пока он сам кого-нибудь не вызовет, а сам остался наедине с юношей. Как только двери закрылись, Сай подошёл к мужчине и обнял его за шею.
- Тору-сама, давно мы не виделись!..
- Да... но ты совсем не изменился.
- Вы тоже почти такой, каким я вас помню...
Бледные губы немного приоткрылись в мягкой полуулыбке с еле заметным налётом похоти, чёрные глаза были полны игривого выжидания, и Ханамура не заставил долго уламывать себя. Мужчина целовал Сая неспешно, смакуя... Он умел растягивать удовольствие, получая всё, что только можно. Стройное тело в его объятиях сладостно затрепетало, прижалось сильнее, и удайси ощутил, как настойчиво упирается в его ногу твёрдый пенис. Сдерживаться дольше было просто немыслимо, поэтому Ханамура огладил казавшиеся узкими и хрупкими плечи, плоскую грудь, впалый живот, а потом начал расстёгивать молнию на короткой куртке. Сай выгнулся, сильнее прижимаясь пахом к телу чужого любовника и начал сам стягивать с него одежду. Они переминались с ноги на ногу, целуясь, гладя друг друга и улыбаясь друг другу, медленно перемещаясь в сторону кровати. А потом Ханамура резко разомкнул объятия и толкнул парня на постель. Для АНБУ это не стало неожиданностью, но он поддался. У удайси снова перехватило дух, когда он увидел, как красиво и изящно Сай лежит на почти не смявшихся простынях, выгнувшись, совсем чуть-чуть, а потому весьма дразняще раздвинув ноги, и томно смотрит на хозяина дома. Хотелось получить от него всё, что только можно.
Ханамура подошёл к шкафу, вынул верёвку и хлыст. Взял было в руки чёрную ленту, но потом передумал: жаль было закрывать удивительно красивые глаза юноши, от одного взгляда которого можно было кончить с нуля и без рук. А вот тонкий кожаный ремешок он счёл полезным предметом. Сай спокойно ждал его на кровати. Его тонкие пальцы беззаботно играли со складками постели.
- Вспомним былое? --- выражение лица мужчины было заговорщическим и немного кровожадным. Юноша поднял на него понимающий взгляд и лукаво улыбнулся в ответ:
- С радостью.
- Тогда... --- улыбка стала шире. Мужчина схватил Сая за руку, рывком стащил с кровати и швырнул на пол. Парень приземлился ловко, как кошка, но через полсекунды специально принял позу понелепее. Слегка раздвинул ноги, оттопырил зад, повернулся, стоя на четвереньках и с обидой в глазах посмотрел на Ханамуру. Тот возвышался перед ним, поигрывая хлыстом. Бледные губы приоткрылись:
- Тору-сама!..
Сай захныкал и стал тереть рукой глаз. Губы плаксиво скривились, весь его облик был немым укором в адрес жестокого мужчины. Ханамура подошёл ближе, сел на корточки перед парнем, крепко обхватил запястье, резко заломил руку за спину и одновременно впился в губы художника жёстким требовательным поцелуем. Тот пискнул и выгнулся, прижимаясь, будто непроизвольно раздвигая ноги. Тору-сама, не прерывая поцелуя, мягко завёл за спину и вторую руку Сая, захватил их вместе и начал связывать. Тот неуверенно и вяло сопротивлялся, постанывал и умоляюще смотрел на мужчину. Тем временем удайси затянул узлы на тонких запястьях и стал обматывать ту же верёвку вокруг щиколоток. Он делал всё умело, вслепую, точно зная, что и как должно быть. Сай в его объятиях скулил, покусывал немного припухшие губы в промежутках между поцелуями, елозил, пытаясь потереть пенис собственными ногами, временами принимался целовать и ласкать языком шею и плечи Ханамуры. У мужчины уже дрожали руки, узлы давались ему всё сложнее, до того юноша был соблазнителен, до того тяжко было терпеть каждую лишнюю секунду.
- Тору-сама...
- Не ной мне тут. Не серди меня.
- Хорошо, Тору-сама...
Покорный и печальный взгляд чёрных глаз, уже затуманившихся желанием, приоткрытые губы, лёгкий, невероятный на белоснежной коже румянец, беспорядочно свисающие пряди чёрного шёлка волос... Ханамура покончил с узлами и, заставляя Сая подаваться назад, сильнее раздвигать ноги, совершенно противоестественно выгибаться с риском вывихнуть бёдра и лодыжки, начал покрывать его тело поцелуями, стиснул бёдра, пробежался по стоящему пенису пальцами... Сай громко застонал и зажмурился, и Тору-сама застегнул ремешок на основании его члена. Удайси собирался развлекаться долго, и АНБУ это вполне устраивало.
Он тщательно играл и мог быть уверен, что партнёр знает об этом. Сам по себе Сай не был таким нежным, и Ханамура понимал это. Он прекрасно знал гибкое и выносливое тело, способное выдержать почти любые нагрузки. Или думал, что знал. Он уже давно понял, что этого юношу неопределённого рода занятий, но производящего впечатление профессионального окамы в свободном плавании, нельзя обидеть, ударив, ему можно долго выкручивать руки, не нанося никакого вреда, что он может заплакать, но напоказ, в рамках игры. Сай же не сомневался в том, что легко повяжет или убьёт этого сильного, но немного неповоротливого мужчину. Ни одному придворному даймё не справиться с убийцей из Корня.
Оба знали, что это игра. Но Ханамура даже не подозревал, насколько это игра. Он самозабвенно целовал одну из рук смерти, не чувствуя опасности. Стискивал в своих лапищах тонкое тело Сая, с удовольствием слушая жалобные и одновременно страстные стоны, и ему было плевать на их фальшивость. Художник укусил его за плечо, Тору-сама осерчал и залепил ему пощёчину. По белым щекам потекли слёзы. Красивые чёрные глаза смотрели на него с нечеловеческим укором. Прекрасный, как девушка, девушкой он ни разу не был. И удайси это более чем устраивало.
Он встал, закинул Сая на плечо и бросил на кровать. Безопасно упасть в связанном состоянии было трудно, но АНБУ это умел. Ханамура подошёл к столу, налил себе саке, выпил, налил снова, набрал в рот, взял гроздь винограда и вернулся на постель. Со следующим поцелуем тёплое саке полилось Саю в рот. Но из них двоих только мужчина мог захмелеть от того количества алкоголя, которое имелось в спальне.
- А закуску ты получишь иначе. Вставай на четвереньки.
На мягкой кровати было очень неудобно двигаться: связанному телу трудно было обрести устойчивость, но Сай справился. «На четвереньки» было громко сказано --- со связанными-то за спиной руками, так что пришлось лечь грудью на постель, задрав задницу кверху. Ханамура довольно хмыкнул, пожирая глазами представшую его взору картину. У него уже сводило ноги от перевозбуждения, до того хорош собой был его любовник. Широкая, немного шершавая ладонь по-хозяйски огладила узкие бёдра парня, небольшую аппетитную задницу, а палец проник между ягодиц, надавил на анус... Сай запрокинул голову и громко застонал. Вход в его тело выглядел достаточно подготовленным, и это не удивляло: Ханамура понимал, что мало кто сможет пройти мимо такого чуда. Но мужчина всё же потратил немного времени на растяжку, а потом аккуратно протиснул внутрь виноградинку --- удлинённую и твёрдую, будто созданную для таких целей, взял следующую... Сай понял, что это надолго, старательно расслабился и подкорректировал позу, чтобы партнёру было удобнее.
Художник совершенно не понимал, зачем Ханамура занимается этой глупостью. В отличие от очень ограниченного по объёму женского полового органа, кишечник был слишком длинным, разницу сэме почувствовать не сможет. Но любая возня требовала времени, и это было хорошо для их операции. Если Тору-сама процесс возбуждал больше психологически, то Сай, когда внутрь его тела уже упихали половину грозди, завёлся физиологически. Каждая следующая виноградинка подталкивала предыдущую, они дразнили чувствительную точку внутри, заставляя хотеть большего. Ремешок не позволял кончить внезапно, но ждать становилось всё сложнее. Одновременно в животе нарастало неприятное напряжение, от которого помогал отвлечься только сам секс.
- Тору-сама... --- протяжно и томно застонал Сай. Ханамура протолкнул последнюю виноградину пальцем, чтобы она вошла поглубже, быстро доел оставшееся на грозди, встал на колени за художником и приставил головку пениса к его анусу. Удайси самому надоело терпеть собственную возню.
Он вошёл достаточно резко, крепко держа Сая за бёдра. Тот дёрнулся, но успел спохватиться, чтобы застонать как можно слаще, а не зашипеть от боли. Долго привыкать Ханамура ему не дал, начал двигаться достаточно быстро и размашисто, всё сильнее впиваясь в узкие бёдра. Через некоторое время он снизил темп, дотянулся до предусмотрительно оставленного на кровати в пределах досягаемости хлыста и сложил его вдвое. Стройное тело перед ним было прелестно. Белоснежную кожу хотелось раскрасить.
- Кто кусался сегодня?
Сай вздрогнул.
- Я...
- Как ты посмел?!
Хлыст оставил на нежной спине первый штрих. Сай выгнулся так, что казалось, его хребет вот-вот сломается, и томно взвыл:
- Тору-сама!..
Послышались всхлипы.
- Не дави мне на жалость. Ты знаешь --- у меня её нет.
- Тору-сама... --- повторил АНБУ тише, но не менее жалобно.
«Ты льстишь себе. Ты не знаешь людей, у которых на самом деле нет жалости».
Удар. Ещё удар. Хлыст попал по костяшкам пальцев, и Сай порадовался, что сумел подставить под удар левую руку: если он и сможет держать оружие, не факт, что с таким же успехом ему удастся рисовать... Но если его спину слишком изукрасят, это может помешать в дальнейшей схватке. И не стоит всё-таки заставлять верить в свою полную неуязвимость. Немного блефа будет только на пользу.
- Нопэрапон! --- воскликнул он, и Ханамура отбросил в сторону хлыст. Он не понимал всей глубины этого стоп-слова... Он вообще не понимал, почему оно именно такое.
- Ладно... Хватит с тебя...
Тору-сама обхватил Сая, заставляя подняться на колени, прижал к себе исполосованной спиной, принялся нежно поглаживать грудь и живот парня, целовать шею, плечи, вылизывать ухо и щёку. Сай закрыл глаза, тихо постанывал и открыто млел, полностью расслабляя всё тело вплоть до затёкших конечностей. Силы надо было экономить, время тянуть, а «клиента» ублажать. Он повернул голову и потянулся к губам Ханамуры.
- Тору-сама...
Всё ещё влажные от слёз, удивительно невинные глаза сводили с ума. Ханамура стиснул Сая сильнее, поцелуи сделались жарче, и мужчина принял решение развязать верёвки хотя бы частично. Он ловко распутал узлы на щиколотках парня, немного растёр его лодыжки, после чего развернул лицом к себе.
- Я устал. Тебе не кажется, что работать должен ты?
Сай понял намёк, оседлал бёдра удайси и, получше уперевшись в кровать ступнями, принялся весьма энергично двигаться, стараясь даже со связанными руками не потерять равновесие. Мужчина держал его за бёдра и этим немного помогал. «Не вовремя... Потяни ты с этой позой подольше, она могла бы уже не пригодиться... С другой стороны, я могу успеть отдохнуть. Ноги мне потом очень понадобятся... Кончай уже, мужик!»
Будто послушавшись мысленного приказа, Ханамура откинулся на кровать, выгнулся, со всей дури впился в тело Сая и кончил. В такой позе все ощущения и так были обострены до предела, и художник не стал сдерживать крик, когда внутрь ударила струя спермы. Думать о том, какой «фруктовый салат» сейчас у него внутри, совершенно не хотелось.
- Тору-сама! Я... я не могу больше...
Оставаясь предельно спокойным внутри, Сай управлял, как кукольник, своей оболочкой. Его тело выгнулось, нетерпеливо заёрзало, стало кусать губы и жалостливо стонать, томно глядя на Ханамуру. Тот устало и довольно улыбался, нарочно теребя пенис парня.
- Так и быть...
Он снял ремешок и обхватил член художника рукой. Тот тут же громко застонал и бурно кончил...
Через пять минут Сай уже пил саке и глядел в окно. Ни один нормальный человек не лёг бы на покрытую ссадинами спину, поэтому он растянулся на животе, свесил с кровати руки и временами начинал болтать в воздухе ногами. Порочная невинность... Поставил стопку из-под саке на пол, повернулся набок, положив голову на руку, и на всякий случай прислушался. Пока было тихо, если не считать голосов в саду, которые раздавались почти с самого начала.
- Сколько времени, Тору-сама?
- Час Крысы начался недавно*******... До утра у нас ещё уйма времени!
- Это хорошо... Люблю ночь...
- Я тоже, --- многозначительно произнёс Ханамура, опускаясь на кровать рядом с Саем, и тот с удовлетворением отметил, что мужчина уже изрядно набрался. --- Готов продолжать?
- Ещё немного... --- капризно протянул художник, картинно подпирая голову рукой и вытягиваясь на кровати в полный рост. «Сай-семпай, скоро?..»

Сай придерживался тёмных улиц и узких переулков. Из-за угла он видел, как его напарник сел в паланкин удайси Ханамуры, и незримо последовал за ними. Напротив дома Тору-сама росло весьма развесистое дерево, и АНБУ легко забрался на него. Ветер колыхал ветки, заставляя листья шуметь, так что можно было не особенно соблюдать тишину.
Ворота за паланкином захлопнулись. Двое вошли в дом, встреченные прислугой. Вскоре тусклый интимный свет загорелся в одной из комнат на втором этаже. Комната эта точно была спальней, Сай знал это так отчётливо, как будто прожил в этой усадьбе всю жизнь. Вскоре свет во всём остальном доме, за исключением комнаты слуг на первом этаже у заднего выхода, погас. Ещё минут через пятнадцать во дворе раздались мужские голоса. «Хозяин занят до утра, --- размышлял Сай. --- Прислуга свободна... Придворный столь низкого ранга не ждёт нападения: он слишком незначителен, чтобы быть интересной мишенью врагов даймё, но слишком влиятелен, чтобы к нему лезли непонятные проходимцы... А что у него находится досье на Акатсуки, не знает никто. Просто отлично!»
Надо было ещё немного подождать, чтобы все точно расслабились, но Саю было неспокойно. Как там его напарник? Справляется ли? Всё ли прошло гладко? Не раскрыли ли его? Не перегибает ли Ханамура палку? АНБУ помнил его как человека весьма умеренного, любившего немного поизвращаться, но без особой жестокости и с довольно посредственной фантазией, однако время идёт, люди меняются...
Голоса во дворе стали невнятнее и пьянее. «Он всё ещё нанимает вчерашних крестьян, которые надираются с полглотка. Как приятно, когда что-то неизменно...»
Чтобы обеспечить напарнику с бьякуганом возможность спокойно перемещаться по дому, в идеале надо было вырубить всех поголовно. Сай не был уверен, что это можно и нужно. Дело надо было сделать тихо. Ханамура не должен был ничего заподозрить, и единственное, что могло пропасть из его дома, --- досье. Если все его люди и остальные вещи будут целы, он ни о чём не сможет сообщить даймё и тихо подавится нанесённой обидой. Но если разразится скандал... Художник вздрогнул. Ему было понятно, что при таком раскладе дома их обоих убьют. В родной Конохе. И если на себя ему было плевать, то второй Сай --- совсем другое дело. И так было больно смотреть, как изуродовал Корень этого мальчишку и всё его поколение. Но обречь его на столь раннюю и обидную смерть...
АНБУ осторожно слез с дерева, потому что ветер уже стих, приблизился к забору примерно напротив черного хода и проскользнул под ним с помощью дотона. Неподалёку прохаживался скучающий часовой. Пока он всматривался в темноту, в которой нарочито заметно шуршала травой чернильная змея, Сай подобрался к нему сзади и вырубил ударом в основание черепа. Сила была точно рассчитана, часовой не должен был очнуться до утра. Пьянчуг в другом углу сада художник оставил развлекаться: они выглядели достаточно безопасными, а в случае необходимости раскидать их было нетрудно.
Спрятавшись в затененной нише, АНБУ вынул свиток и запустил в дом три десятка чернильных мышей. Пять должны были установить местонахождение и состояние второго Сая. Десяток --- прочесать коридоры, десяток --- исследовать комнату прислуги, а ещё пять присматривали из травы за пьющими стражниками. Художник понял, что волнуется в ожидании информации от первой группы мышей. «Только бы с тобой было всё в порядке, малыш...»
Он бесшумно передвигался по коридору, присматриваясь к местам, годным для тайников, чтобы облегчить напарнику задачу. За пятнадцать минут успеть рассмотреть весь дом с помощью бьякугана невозможно, а риск, что именно на нужный его фрагмент, по закону подлости, у младшего Сая не хватит чакры, был недопустим.
Тонкие деревянные стены оставляли мало возможностей для тайника. Пол тщательно изучали мыши. Личные вещи... Даже в белье можно было зарыть бумаги намертво. Кроме того, оставался сад, однако посылать туда новых мышей Сай не стал: сейчас нельзя было слишком сильно расщеплять внимание.
Мужская половина комнат прислуги пустовала, в женской кто-то уже смотрел пятый сон, но другие продолжали тихонько трепаться и хихикать, перебирали шмотки... АНБУ бросил несколько дымовых шариков, запах которых усыплял, прокрался по коридору, заглядывая в каждое помещение, и поднялся на второй этаж. Взбираясь по лестнице, он обратил внимание, что расстояние между этажами больше обычного, так что пол на втором этаже тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Почти все комнаты здесь оказались обставлены традиционно и скучно. Оставались спальня и библиотека. Во вторую он послал десяток мышей, не особо надеясь на результат, а в первую уже было пора наведаться самому.
Выдвигающуюся дверь-ставню нельзя было приоткрыть незаметно, поэтому Сай вылез из пустующей комнаты на крышу, перебрался на другую её сторону и заглянул в окно спальни. Ханамура очень удачно сидел на кровати спиной к окну, рядом с ним лениво разлёгся младший АНБУ, кокетливо улыбался и поигрывал гроздью винограда, время от времени отъедая от неё по чуть-чуть, однако его внимательный взгляд быстро заметил напарника. Парень приподнялся на кровати, доверчиво прильнул к груди Ханамуры, потёрся о широкое плечо щекой, начал целовать основание его шеи, погладил верх груди, ключицу и ловко надавил на сонную артерию. Сильное тело тут же обмякло, и Сай уложил его на спину. Юноша больше не улыбался.
Его семпай тут же оказался в комнате.
- Всё чисто.
- А в саду?
- Они безопасны.
- Надо уничтожить всё саке и часть закусок, стопку кинуть на кровать --- тогда утром он решит, что просто перебрал.
- Я займусь. А ты пока одевайся. Держи своё оружие.
- Аригато, семпай.
Через полминуты оба Сая в полной экипировке были готовы к дальнейшим действиям. Старшего заметно покоробило, когда он увидел длинные следы от хлыста на спине напарника, покрасневшие и припухшие, но он промолчал. У них было не так много времени, повреждения выглядели несущественными... Да, он знал, на что посылает парнишку, но собственное недовольство оказалось трудно подавить. Сай с ненавистью взглянул на почти не подававшего признаков жизни Ханамуру. Тот факт, что этот похотливый урод посмел прикасаться к юному художнику, да ещё и поднять на него руку, выводил из себя.
- Спальня у меня, если честно, первая на подозрении. Можешь исследовать её? Я пока посмотрю, что нарыли мои мыши. Я старался сузить поиск как мог, но учти: есть ещё библиотека.
- Большая?
- Не слишком, но в пятнадцать минут будет сложновато уложиться. Мои мыши сейчас проверяют содержание бумаг, но если там есть тайники, их найдёшь только ты.
- Есть, семпай.
Сай-младший активировал бьякуган. В спальне обнаружилось три тайника, но ни один из них не содержал нужных документов. В двух хранились сувениры от предыдущих женщин или не совсем женщин Ханамуры, а в третьем весьма средненькой важности государственные бумаги Страны Огня, которые для АНБУ Конохи интереса не представляли.
- В библиотеку?
- Да. Там вероятность выше всего.
По библиотеке сновали чернильные мыши, проверяя содержимое доступных документов. Сай активизировал бьякуган в поисках новых тайников. Слишком большое количество предметов сильно мешало что-либо рассмотреть. В уме шёл непроизвольный отсчёт времени, оставшегося на применение додзютсу.
- Я вижу что-то странное. Не в библиотеке, в соседней комнате. Пойду туда.
- Пойдём вместе.
Соседняя с библиотекой комната явно была предназначена для официальных приёмов: свитки на стенах, алтарь, сиденье главы дома и две цепочки гостевых мест. Чопорное в своей пустоте пространство. Тайник оказался под статуей Будды.
- Ловко спрятано! Думал, никто не найдёт?.. --- констатировал Сай-младший.
- Без бьякугана это и невозможно, --- ответил его напарник, листая искомое досье. --- Оно. Выбираемся.
- Через крышу и улетим?
- Думаю, да.
Старший художник стал отзывать мышей: оставлять на полу кляксы было недопустимо. Он уже почти уложил свитки, когда внизу послышался шум.
- Ксо, что это они переполошились?
- Надо было их всё-таки вырубить, семпай.
Поставить кохая на место Сай не успел: топот и голоса приблизились, двери скользнули в стороны, и перед АНБУ предстала толпа на удивление трезвых и вооружённых охранников. АНБУ активировали шаринган и бьякуган.
- Уходим на крышу, делаешь птицу, я их придержу.
Младший художник кивнул и выскочил в окно. Его напарник старался как можно дольше не пускать вояк к выходу. Применить гендзютсу на двадцать человек было затруднительно, повредить дом или что-то из предметов и таким образом оставить следы было недопустимо. Шаринган отлично помогал маневрировать и позволил выявить среди противников несколько шиноби. Бой становился всё более затруднительным. Когда половина личной гвардии удайси все-таки оказалась в отрубе, Сай последовал было за младшим напарником на крышу, но на него внезапно накинули сеть.
- Сай!
Юноша появился за окном на птице.
- Прыгайте, семпай!
Мужчина разрубил сеть в нескольких местах, подобрался к окну и бросил товарищу шкатулку с досье.
- Вали отсюда! --- крикнул он, и толпа, навалившись, скрыла его под собой. Парень, недолго думая, рванул ввысь.

Он летел и вертел в руках шкатулку. Ему было непонятно, почему напарника завалили так легко. Неужели среди охраны были профессионалы? Сай уже направился домой, в Коноху, по дороге пытаясь придумать, как объяснит происшедшее начальству, когда понял, что просто не может оставить этого человека вот так. Не может с ним расстаться, потерять вновь того, кто вдохнул жизнь в его деревянное сердце... А ещё его не оставляло странное чувство, что он предаёт себя самого.
Остатков времени работы бьякугана хватило, чтобы понять диспозицию. Старшего Сая связали и обезоружили, а найденные при нем вещи и оружие сложили рядом. Его глаза закрыли повязкой, видимо, испугавшись шарингана. Сами вояки сели вокруг него в кружок и вели оживлённое обсуждение.

- А я тебе говорю, надо доложить!
- Но Тору-сама велел его не беспокоить, он нас убьёт!
- А узнав, что мы ему не доложили сразу, он нас, конечно, не убьёт!
- Но он там... --- дальше следовал неприличный жест.
- Ему следует знать о вторжении в его жилище. И хватит там хихикать, Кимура, я всё слышу!
Дверь с отчётливым шорохом отодвинулась. Наёмные головорезы замерли, а потом склонились в поклоне.
- Приветствуем, Тору-сама!
- Что здесь происходит?
Удайси внимательно слушал сбивчивый отчёт, и его лицо становилось всё недовольнее. В отсутствие пояса юката норовила распахнуться, и он всё время придерживал полы одной рукой. Подошёл к сложенным на полу вещам, взял их, покрутил.
- Понятно. Я сам всё решу. А теперь все вон отсюда! Охраняйте тщательнее, я не собираюсь по триста раз за ночь разбираться с мелкими воришками.
Охранники поклонились и сгинули. Вскоре внизу послышались голоса --- вовсю шло распределение по периметру и распил наблюдательных постов.
Сай сбросил хенге и спешно развязал семпая.
- Зачем ты вернулся? --- шёпотом спросил изумлённый мужчина, но его тёзка только потупился.
- Быстрее, пока они заняты.
Старательно наблюдающие за усадьбой охранники не догадались следить за окнами, потому и не заметили белую птицу, беззвучно вылетевшую в одно из них.
- Вот досье.
- Оставь у себя. Ты вернёшься в Коноху один.
- Но почему, семпай? --- Сай был растерян. Ведь он для того и спасал своего напарника, чтобы они могли вернуться вместе.
- У меня срочное одиночное задание. Поэтому мы встретились с тобой не в Конохе и не в Конохе расстанемся.
Саю стало грустно.
- Хорошо, семпай.
- Но знаешь, --- мужчина придвинулся ближе и приобнял его, --- нам не обязательно расходиться сейчас. Скоро начнёт светать, стоило бы укрыться в лесу и отдохнуть: гостиницы этого города теперь для нас небезопасны, --- он наклонился к самому уху паренька и мягко шепнул. --- Домо аригато, Сай-кун...
Сердце забилось сильнее, чем во время боя. Сай представил, как они устроятся на «ночлег» в лесу, и можно будет снова прижиматься к сильному телу, а потом забыться спокойным сном… Юноша почувствовал, как начинают гореть щёки.
- И всё же, зачем ты это сделал?
- Я... Просто не смог бросить вас, семпай...
Сай замялся, а потом всё-таки спросил:
- Семпай, но почему вы дали им взять вас? Их было много, но... это не ваш уровень, я уверен...
Сай-старший смотрел на серьёзное лицо мальчишки и думал о том, что не может сказать ему правду. Не может признаться, что собирался уйти из Корня, что дал себя схватить специально, потому что для него не могло быть прикрытия лучше, чем отчёт юного АНБУ о его гибели. И не только потому, что тот может заложить его Данзо. Не хотелось говорить этому мальчику, что он сделал ненужное, что он зря «спасал» своего семпая. Да и вообще никоим образом подставлять его не хотелось.
- Их действительно оказалось многовато, была даже пара-тройка шиноби, а техники, которыми я смог бы их раскидать, рассекретили бы наше задание. А это провал, понимаешь?
- Да, конечно... --- Сай-младший опустил глаза и больше ничего не говорил. Он просто наслаждался тем, что его семпай снова рядом, пусть и ненадолго.

Как обычно, глава Корня ждал его на перекрёстке двух мостов, висящих над пропастью. Об этом здании ходили самые невероятные слухи вплоть до того, что его этажи уходят под землю так глубоко, что достигают преисподней. Сай в это не верил, но вниз обычно не смотрел. Смотри - не смотри, всё равно темно и ничего не видно. А за праздное любопытство бывают взыскания...
Художник опустился на одно колено, склонил голову и протянул пакет.
- Задание выполнено успешно, Данзо-сама.
Мужчина шёл медленно. Очень медленно. Стук трости гулко раздавался в просторном колодце в центре здания. Он взял из пальцев Сая пакет, неторопливо вскрыл и взглянул на бумаги. Глаз сузился, на губах появилась кривая полуухмылка.
- Отлично. Следуй за мной.
- Да, Данзо-сама.
Так часто случалось после заданий. Одни не говорили об этом, другие даже не знали, третьи не верили, но на самом деле Сай был любимым наложником главы Корня. Сейчас, следуя за повелителем, он думал о том, довелось ли семпаю, похожему на него так сильно, пройти через то же самое.
Когда они оказались в покоях Данзо, художник привычно поставил в угол свой рюкзачок и снял притороченный к куртке танто. Мужчина подошёл к нему сзади, обнял единственной свободной рукой, процарапал пальцами невидимые полосы поверх куртки на груди, прижал ладонь к низу живота... Сай вздохнул. Сейчас вся его жизнь казалась ему непрерывным оказанием интимных услуг отморозкам всех мастей. Он даже засомневался, действительно ли он хороший шпион и убийца, или просто ему всё давалось легко благодаря тому, что он спал со старшими по званию и будущими жертвами. Раньше его совершенно не волновало, что он делает, если это в рамках приказа. А без приказа он вообще почти ничего не делал. Но сейчас он испытал острое омерзение к себе, своей жизни и старому маразматику, жадно ласкающему его тело.
Данзо почувствовал сильную перемену в настроении подчинённого. Однако глава Корня был не из тех людей, кто легко отказывается от желаемого. Он впился поцелуем в и без того покрытую засосами шею парня и расстегнул молнию на его куртке.
Обычно глава Корня разрешал во время секса некоторые чувственные проявления, и Сай привык этим пользоваться. Точнее, он не смел этим не воспользоваться. Весьма немолодому и по многим причинам довольно непривлекательному мужчине нравилось смотреть, как красивые юноши в его объятиях робко и осторожно млели, испуганно зажимали рот рукой, подавляя стоны, иногда даже плакали, кончая, прижимались к нему, дрожа от перевозбуждения...
Обычно Сай наслаждался грубоватыми и требовательными ласками своего повелителя, жадно старался прочувствовать до конца каждое прикосновение и замирал во время поцелуев. Теперь его всё раздражало. Данзо стащил с него куртку и обхватил сзади, одной рукой поглаживал грудь, как бы невзначай задевая соски, временами поднимаясь выше и скользя пальцем вдоль ключиц. Другая рука легла на поджарый живот парня, немного надавила, будто желая отчётливо ощутить каждую напряжённую мышцу, постепенно спустилась ниже, задевая бедренные кости и подбираясь к паху. Это всё почти не возбуждало юного бойца АНБУ. Сай испугался этого и постарался побыстрее настроиться. Стоило вспомнить таинственного тёзку, похожего на него как две капли воды, как встало сильно и неумолимо. Данзо довольно хмыкнул над ухом, видимо, решив, что на парня подействовали его ласки. Художнику показалось, что он идёт по лезвию ножа. Цепляться было почти не за что, поэтому он непроизвольно прижал к себе руки главы Корня, дрожа всем телом.
- Данзо-сама...
«Надеюсь, это сойдёт за вожделение».
Данзо сбросил с себя одежду и завалил парня на татами. Сай закрыл глаза и думал о старшем тёзке, чтобы возбуждение не ушло. Это было нелегко: глава Корня делал всё заметно иначе. Художник боялся произнести не то имя и этим погубить себя. Он обнимал мужчину, старательно тёрся об него пенисом, как можно более страстно стонал под ним, обвивая немолодое, но крепкое тело ногами, кусал губы... Требовательные, своенравные движения Данзо причиняли боль, его бедренные кости неприятно врезались в небольшую задницу парня и, казалось, натыкались на его кости, в животе возникло неприятное напряжение. Сай терпел. Заставлял себя играть, как недавно с удайси, только тщательнее: начальника официально не существующего подразделения АНБУ слишком трудно обмануть. Мужчина набрал уже хороший темп, и художник стонал непрерывно, ожидая только одного: чтобы партнёр скорее кончил. Он был так счастлив, ощутив внутри знакомое тепло, что чуть не забыл о собственном оргазме. Данзо не любил, когда под ним не кончали, --- это задевало его самолюбие.
Сай лежал, без удовольствия утыкаясь куда-то в грудь повелителя. Тот по-хозяйски поглаживал юное тело, самодовольно и рассеянно. Вот он огладил бёдра, ладонь, поднимаясь выше, прижалась к животу, мизинец поковырялся в пупке, а потом его пальцы поднялись еще выше, лаская грудь... и сомкнулись на глотке. Сай напрягся всем телом. Пятки упёрлись в пол с такой силой, что просто должны были продавить в нём вмятины. Но вдохнуть не удавалось. Он с трудом издал тихий полустон-полухрип, ногти впились в ладони.
- Что это значит? Что-то ты больно борзый сегодня. Я тебя не устраиваю?
Отрицательно помотать головой не получилось.
Продолжая держать его за глотку, Данзо навис над ним, вжимая его спиной в пол.
- Я тебя не устраиваю. Почему, позволь спросить? Зазнался? Совсем ум потерял? --- мужчина наклонился совсем близко к художнику и выдохнул ему прямо в ухо. --- Забыл, что произошло с твоим... приятелем? --- последнее слово он не произнёс, а презрительно выплюнул. --- Хочешь такой же участи? Жить надоело?
Лицо художника побелело сильнее обычного, глаза уже начали закатываться, и Данзо отпустил его. Парень скорчился и, держась за горло обеими руками, жадно, хрипло вдыхал. Глотка пересохла и саднила, глаза слезились, всё тело дрожало.
Данзо быстро оделся и вышел из покоев. В дверях, проходя мимо личной охраны, он задержался.
- В карцер. Заковать. Пока не бить. Не кормить. Воды не давать. Ждать дальнейших распоряжений. Никого не оповещать, кроме стражи карцера. Можно не одевать. Не хрен.
Он считал ниже своего достоинства рвать и метать, поэтому всю ярость вложил в тяжёлую поступь. Звук шагов гулко разносился по пустым коридорам, делая их ещё более зловещими, чем обычно. Данзо был вне себя. Давно его самолюбие не было так уязвлено --- он очень не любил неповиновения.
- Щенок. Мало того, что не выказал обычного восторга от близости со мной, так ещё и всерьёз решил, что сможет водить меня за нос! Зря я дал им совместное задание. Гадёныш всегда был чересчур своенравным, а теперь и его копия после встречи с ним безнадёжно испорчена. Ему больше нельзя доверять. Впрочем, он ещё может мне послужить напоследок... И даже двумя способами. Ведь копия была менее свободолюбивой. Если снять новую копию, уже с номера два, я наконец получу идеального шиноби. Да, именно так и следует поступить.

Сай не знал, сколько он пробыл в заключении. Руки были разведены в стороны и прикованы к вмурованным в стену цепям. Сначала мышцы затекли, их ломило, а теперь он уже не чувствовал верхней половины тела. Впрочем, нижней тоже. Ноги подгибались, из-за этого плечи выворачивало только сильнее.
Его притащили сюда, так и не дав толком отдышаться. В каменном карцере было холодно, хотелось пить; о еде он уже и не мечтал. Скорее всего, прошло несколько часов, и появился Данзо, явно решивший сам допросить обнаглевшего любимчика. Сая передёргивало от его прикосновений, он смотрел на командира мутными глазами и хотел плюнуть ему в одноглазую рожу, но слюны всё равно не было ни капли.
Пытка была незамысловатой. Сыворотка правды позволила Данзо быстро узнать всё, что можно было хотеть. А потом он стянул с художника штаны и взял его прямо в карцере, держа почти на весу, если не учитывать цепей на руках. Саю казалось, что из всех половых актов в его жизни этот был самым отвратительным. Сушняк усилился несказанно, подготовки не было никакой, руки, казалось, вот-вот оторвутся. Молить о пощаде было бессмысленно. Временами художник уже был готов на это, но встречал суровый взгляд Данзо, и это желание тут же пропадало. Глава Корня молчал всю дорогу --- слова были ему уже совершенно не нужны. Смотреть на то, как морщился и корчился Сай, слышать его стоны, чувствовать собственными руками, как выгибается и содрогается в судорогах тонкое тело, было приятно. Это заводило. И мужчина всё сильнее и остервенелее вколачивался в юношу, заставляя кричать громче и истошнее.
Он кончил, вытер с ног и члена кровь, запахнул одежду и вышел, а Сай потерял сознание.
Дальнейшее он помнил смутно. Временами его поили. Временами трахали. Данзо разрешил охране карцера поразвлечься, если будет желание. Желание, конечно, не заставило себя ждать: даже измученный, с растёртыми до крови запястьями, растрескавшимися губами и пустыми глазами, Сай был притягателен. Временами его руки освобождали, но только для того, чтобы он мог опуститься на колени и сделать минет. От спермы уже мутило и болезненно урчало в животе. Он бы обделался, но его не кормили. Сай ждал, когда наконец умрёт, но умереть ему всё не давали. Это угнетало.

@темы: фанфики, Сай/Сай, Шин/Сай, ОС/Сай, Данзо/Сай