Формула счастья

[Кицуне-тян]

Название: Формула счастья.
Автор: Митифа.
Бета:Кицуне-тян
Пейринг: Саске/Наруто, Итачи/Дейдара, намеки на Джирайя/Цунаде и Пейн/Конан.
Жанр: романс, немного мистики, слэш
Дисклеймер: Кисимото - сан, я в долг.
Размещение: разрешение получено
Состояние: в процессе...
Рейтинг: NC - 17.
Содержание: На что мы способны ради любимого человека? На какие безумные поступки нас толкает ревность, и желание во что бы то ни стало получить желаемое? Какие опрометчивые решения мы принимаем в состоянии душевной сумятицы? Все мы люди и по жизни несем тяжелое бремя страстей человеческих. Главное - выдержать, не сломаться, найти в себе силы поступать правильно.
Предупреждение: Кисимото - сан! Без ООС можете только Вы. А я могу только фантазировать всласть.

Часть 1
Часть 2
Часть 3.Главы 1-7

Главы 8-13

Глава 8.
Гёцумэй но мити… «Лунная дорожка». А что если… Это был шанс. Крохотный, но всё же шанс. Обмануть память, перехитрить сознание и подсознание. Пройти по зыбкой ускользающей ленте. А, вдруг…
Отбросив сомнения, Торуна сбросил кимоно, чтобы чувствовать реальность ближе. Всей кожей. С бьющимся сердцем он вспомнил совет старого монаха овладевать своими эмоциями, направлять их. Торуна уселся на циновку в позу лотоса и закрыл глаза. Глубокий вдох и выдох. Прана… Он старался установить контроль над дыханием, над кровью, бешено колотившейся в венах.
Ум раскрылся навстречу единственному образу, который властвовал в сознании. Саске. Инстинктивно брюнет потянулся к нему, но тут же подумал: «Нет, это пока ещё слишком болезненно. Я не хочу думать о том, как мы расстались. Попробую что – нибудь ещё.» Но другие образы не приходили, ему хотелось мечтать и вспоминать только о Саске. Большим усилием воли Торуна заставил себя думать о нем спокойно.
Каскад иссиня – черных волос, полночные глаза, опушенные длинными ресницами, лунная кожа, персиковый вкус его рта, страстные движения его языка… ЕГО БОЖЕСТВО.
Торуна открыл глаза и погрузился взглядом в лунную дорожку на воде. Глубже и глубже. И вот она поглотила его целиком. Ещё миг – и он уже ступает по её ненадежной поверхности. Светлый туман клубится у ног, иногда скрывая дорожку. Поднимается и окутывает парня с ног до головы в постоянно мерцающую субстанцию. СВЕТ…
Серебристая дымка расступилась, и Торуна увидел:
…Разметав по подушке золотые волосы, бесстыдно раздвинув согнутые в коленях ноги, на широкой постели лежал он сам. Руки сжимали складки простыни, его тело приподнималось над мягкой поверхностью, опираясь на локти. Между нежно – смуглых бедер опустилась черноволосая голова. Шелковистые пряди коснулись чувствительной кожи, рождая волну тепла, стремительно поглощавшую сущность Намекадзе. Влажный, горячий росчерк языка по всей длине его изнемогающей плоти. От самого корня до набухшей, «плачущей» от жгучего желания головки. Медленный, сводящий с ума, полный сладостных обещаний взгляд агатовых глаз погрузился в безумную от нетерпения синь. И голос, тихий, завораживающий прошептавший на выдохе: «Амай*…». Влажность и теплота языка, интонация любимого голоса были столь яркими, столь явственными, что Торуна вскрикнул. Лунная дорожка задрожала, мгновенно рассыпалась на мириады осколков, и брюнета выбросило в реальность.
Торуна упал вперёд, успев упереться на руки. В голове все плыло, по вискам стекали капли пота. Сил практически не было. Но это того стоило. Тело « плыло» в только что испытанном ощущении. В его истоме, сладкой и тягучей как мед. Каждая клеточка, каждый дюйм кожи сладко содрогался, запоминая и впитывая это ощущение. Внутри ещё разливалось тепло, оставленное прикосновением языка Учихи. Торуна почти не дышал. «Запомнить, не упустить. Зацепиться и не потерять. Этот голос, его интонацию, это тепло. Это ощущение.»
Чуть восстановив дыхание, Торуна потянулся за карандашом и папкой. Закончив с рисунком, брюнет потянулся. Как ни странно, но, похоже, бессонница прошла, и ему хотелось спать. «Это последствия «прогулки». Она отнимает много сил. Но я буду пробовать снова и снова. Я вспомню. И я смогу вернуться к Саске прежним.»
Вернувшись к себе, Торуна рухнул на постель и мгновенно уснул. Чернильная темнота сна на этот раз была ровной. Её ничто не потревожило.
С той ночи ритм жизни Намекадзе изменился. Днем он отсыпался. Вечером приезжал Учиха, и они проводили вместе несколько часов. Но Торуна не стремился остаться с ним наедине. Более того, хотелось, чтобы Саске поскорее уехал домой, дав этим Торуне возможность «пройтись» по лунной дорожке. Каждое такое «путешествие» возвращало по крохам былые ощущения. Прикосновения губ, волос, интонации родного голоса. Лишь одного вернуть так и не удалось. Ощущения прикосновений рук коиши. Как ни старался Торуна, пройтись по серебристому мостику дальше, ничего не получалось. Силы таяли. К тому же Гаара начал что – то подозревать. Бледный, раздраженный, спящий днем как сурок и оживающий лишь с приходом вечера, а затем и ночи Торуна решительно ему не нравился. Парень стал похож на амаэру*, не получившего своей дозы. Кроме того, Торуна вспомнил, старик – монах предупреждал что «гёцумэй но мити» не только сложна и отнимает много сил, но и очень опасна. На ней легко затеряться и остаться в голубоватой дымке навсегда. То есть, переводя на современный язык – впасть в кому.
Торуну раздирали противоречивые чувства. Желание - он стремился как можно быстрее вернуть себе прежнее «я» чтобы вновь быть с Саске. Страх – а что будет, если, он так ничего и не вспомнит. Несколько раз брюнет порывался все рассказать Учихе, но… Наступала ночь, Торуна возлагал надежду на очередное путешествие и разговор откладывался. Настало время, когда Торуна больше не смог погрузиться в призрачный водоворот света. «Лунная дорожка» сделала всё что смогла. Она привела его к закрытой двери в памяти, но открыть её не смогла. Это был тупик.
Тугая спираль эмоций, накрученная за прошедшее время, была сжата воспоминаниями до предела и могла развернуться в любой момент. Это грозило полным срывом. Причем в любой момент.
Но не только Торуна шел по лезвию катаны. С каждым днем Саске становилось всё труднее находиться рядом со своим ангелом. Это было, пыткой, мучением. Быть так близко и… не прикоснуться к любимому. На все вопросы, задаваемые Учихой, его солнце не отвечал, прося дать ему ещё немного времени. Но время как раз и играло против них. Саске ничего не понимал, и неопределенность в отношениях с Торуной сводила его с ума. Учиха мучительно искал выход из создавшейся ситуации и не мог его найти. Это убивало надежду на возрождение былых отношений.

*сладкий
амаэро - «ищущий сладость», ( слэнговое – наркоман)

Глава 9.

Сегодняшнюю ночь Саске провел в бессоннице и к завтраку брюнет спустился не в лучшем расположении духа. Кивнув в знак приветствия Итачи, брюнет сел за стол. Машинально налил себе кофе и потянулся за лежащими на краю стола газетами. Развернув и пробежав несколько страниц глазами, он с раздражением отшвырнул её в сторону.
- Ты чем – то расстроен? – брат с тревогой посмотрел на своего отото.
- Репортеры пронюхали про нас с Наруто – Саске прямо шипел от злости – Вернее, с Торуной.
Итачи потянулся за газетой. Раскрыл и тихо присвистнул. Заголовок был ещё тот. «Учиха и Намекадзе: «И здесь Торуна занял место Узумаки?» Далее шли фотографии и убойная статейка, главным вопросом которой было жгучее желание репортера узнать «Как скоро Намекадзе займет место Узумаки в постели и сердце Учихи?»
Итачи отбросил газету в сторону.
- Раньше тебя это не волновало. Да и Узумаки тоже. – спокойно заметил Учиха – старший.
- Раньше они не лили столько грязи. И раньше Наруто был Наруто, а не…Ксо! – Саске стукнул кулаком по столу. Чашка жалобно звякнула.
- Успокойся. Это мелочи. Ведь тебя гложет и тревожит другое? Я прав? – Итачи попросту констатировал факты. – Узумаки больше не ночует здесь. За две недели, что прошли после разгрома клуба Нагато, я НИ РАЗУ его здесь не видел. – Итачи пристально посмотрел на своего отото. – И от Сабаку ты приехал без него. Что между вами произошло? Он… - брюнет запнулся – не простил тебя?
- Сказал что простил. Но… - Саске замолк.
- Что «но»? Выкладывай. – решительно потребовал старший брат.
- Наруто не подпускает меня к себе. – обреченно прошептал Саске.
- Что? – изумился тот и снова заглянул в газету – Глядя на фото, не скажешь.
- Снимки, снимки… - Саске отшвырнул салфетку – тебе ли не знать, как они делаются. – вырвалось у него. Но, увидев побледневшее лицо брата, поспешил извиниться – Прости, аники. Нервы.... Между нами грань. И я не могу переступить её. Едва я хочу прикоснуться к нему. К лицу или любому участку открытого тела как мой Лисенок цепенеет. Это все равно, что прикоснуться к дереву. Эффект тот же. А когда я предложил остаться у меня, он – Саске помрачнел – отказался. Наотрез. Я ничего не понимаю. Неужели я стал так ему противен? Кроме того, что – то во мне внушает Лисенку ужас.
- ??
- Я увидел это по его взгляду. Что – то, но что? - Саске сокрушенно покачал головой.
- Отото, может, твоё солнце отвык от тебя? Все – таки вы не виделись почти год. В этом случае тебе придется начинать всё сначала. Как в первый раз. Тебе это вполне по силам. Ну, а если причина в другом, то узнать её придется тебе самому. Это уже сложнее. Здесь может быть сотни вариантов. Твой ангел тебе ничего не скажет, и будет сражаться со своими драконами сам. Дей как – то сказал мне, что Наруто держал тебя в коконе своей заботы. – Итачи улыбнулся – Он держит тебя в нем и сейчас. Не смотря ни на что. Ты – его драгоценность. Ты – дыхание его жизни, его божество. И осквернить тебя реальностью?! Да ни за какие коврижки. В своём поклонении тебе он не замечает, что причиняет тебе боль. Постарайся его понять и простить такое отношение к себе.
- Итачи, ну почему он так со мной? – тоскливо произнес Саске – Неужели я выгляжу таким беспомощным и хрупким?
- Это любовь, отото. ЕГО любовь. А любовь понять невозможно. Её можно только принять или не принять. Ну, добавь сюда ещё толику гордости и самонадеянности. В сущности, твой ангел так и остался мальчишкой. – Итачи покачал головой и мягко улыбнулся – Дерзким, порывистым, романтичным, сильным и…слабым одновременно. Именно в его силе заключается и его слабость. И он не хочет, что бы ты видел его слабым, просящим о помощи. Даже у тебя, вернее, особенно у тебя.
- Что мне делать, аники? – младший Учиха вопросительно посмотрел на брата – Так дальше не может продолжаться. Я не могу без него. Я почти физически ощущаю его боль и страх, и это раздирает мне душу. Но он молчит и этим оставляет меня беспомощным что – либо сделать для него.
- Если хочешь проверить мои версии, то вот тебе совет. – Итачи стал серьёзен – Сегодня Гран – при. Следующая гонка будет в Монако. Через три недели. Увези Наруто в когэн. Подальше от людей и журналистов. Туда, где вы будете одни. Туда, где вас не будут преследовать папарацци.
- Ты знаешь такое место? Поделись. – подался вперёд Саске.
- Место есть. Ты просто не вспомнил о нем. Это целебные источники, принадлежащие Харуно. Твоей однокласснице. Сейчас не сезон. Там никого нет, кроме пожилых людей. Я позвоню ей. Сакура всё устроит. – Итачи быстро допивал кофе. – А журналисты… - брюнет хихикнул – Мне есть чем их занять. Тем более, друг просил о помощи.
- Аники, что ты задумал? – Саске, надкусил, было, рогалик, но, отложив его в сторону, с тревогой посмотрел на брата.
- Не волнуйся. Просто от Хидана сбежала жена.
- ЧТО?!! Тайюя сбежала?! Она что, свихнулась? – Саске удивленно распахнул глаза – Вот стерва! Хидан столько для неё сделал.
- Ну, просто девочка нашла «рыбку» потолще. Впрочем, Хиденьке только этого и надо было. Этот…мм…айсберг тоже хорош! Влюбился как мальчишка в собственного партнера по бизнесу.
- В Югито? В Нии Югито? – Саске недоверчиво покачал головой – Итачи, ты меня просто пытаешься развеселить, да?
- Нет, я вполне серьёзен. Причем у них всё так лихо закручено, что женитьба просто необходима. Наследник двух гигантских состояний не может родиться вне брака.
- Так вот в чем дело! Наконец – то Хидан будет счастлив. Он ещё не заказал в Италии и Франции детское приданное? А ювелирные магазины ещё целы? – Саске впервые за утро улыбнулся.
- Пока ещё нет, но он близок к этому. Но Хидан не хочет привлекать внимание журналистов к Югито, и попросил меня слить информацию о Тайюе прессе. Дамочка захотела хапнуть отступных и половину состояния Хиди. А это уже наглость.
- А к кому она хоть сбежала? – Саске допивал кофе, поглядывая на часы.
- Отото, допей спокойно кофе. А то подавишься. – ухмыльнулся старший брат.
Учиха - младший отставил хрупкое фарфоровое изделие в сторону и вопросительно посмотрел на брата. Тот выдержал эффектную паузу и выдал:
- К…Какузу.
Точеные соболиные брови Учихи – младшего медленно поползли вверх, и через минуту столовую огласил дикий хохот.
- ЧТО?! Но они же… друзья!! – все, что смог выдавить из себя Саске, отдышавшись.
- Ну и что. Хидан теперь хоть улыбаться будет. – Итачи был серьёзен. – Тайюя не хотела детей. Берегла фигуру. Хотя, её можно понять. Балерина с мировым именем и дети? Но это не дает ей право грабить Хидана и этим увеличивать свое состояние. А если в прессе появится материал о её бегстве она не получит ничего. Какузу пообщался с Хиданом и не против скандала. Пиар ему не помешает. Но оставим их и вернемся к тебе. – Итачи внимательно посмотрел на брата - Журналисты будут заняты и вас они оставят в покое. Вы сможете спокойно решать ваши проблемы. Ты едешь на трассу?
- Да, если ты договоришься с Сакурой, то мне необходимо поговорить с Гаарой. – Саске встал из - за стола.
Через полчаса братья уже были на трассе Гран – при. Итачи отправился к боксам своей команды. Саске пошел к боксам команды Гаары.

Глава 10.

Торуну Саске застал за обычным занятием. Тот изучал данные предыдущих заездов. Полностью поглощенный этим занятием, он не заметил Учиху, пока тот не прикоснулся к его плечу.
- Привет! – Торуна удивленно посмотрел на Саске – Я не ожидал тебя увидеть сегодня. Особенно здесь.
Эта фраза была последней каплей в, переполненную раздражением, чашу терпения Саске.
- Мне кажется, ты вообще меня уже не ждешь. – ровный тон давался Учихе с трудом.
Торуна ничего не ответил. Только в синеве глаз на миг промелькнуло темное облачко тревоги. Но он решил не обращать внимания на тон Учихи. Ссориться не хотелось.
- Если хочешь, подожди конца заезда. После я буду свободен. – миролюбиво предложил Намекадзе.
Но Саске уже «понесло».
- И что? – с сарказмом спросил он – Погуляем в парке? Сходим в кино? А может, покатаемся в метро? Там тьма народу! Там мы уж точно не будем наедине!
Золотистые брови нахмурились. Каждое слово Учихи било наотмашь, оставляя в душе Торуны жгучие рубцы. Состояние его и так было не ахти. Он почти не спал, пытаясь «прогуляться» по «лунной дорожке». Но ему этого не удалось. Торуна едва «не потерялся» в голубоватом тумане и вынырнул из него чудом. И поэтому не знал, как в таком состоянии проведет гонку. А тут ещё и коиши без настроения. Торуна попытался сдержаться, но это уже было ему не по силам.
Напряжение между двумя парнями было такое, что казалось ещё чуть – чуть и воздух заискрит молниями.
- У тебя плохое настроение? Решил сорвать его на мне? – холодные льдинки слов падали в сердце Саске, замораживая его биение – Ты выбрал неподходящее время и место. Я думаю, вряд ли тебе тогда стоит ждать конца гонки.
Резко развернувшись, Торуна пошел к своему болиду. Подшлемник, шлем, перчатки и вот он уже запрыгнул в кокпит. Через минуту сверкающий монстр покинул бокс.
Учиха выругался. Ксо! Он сорвался. Эта неопределенность в их отношениях не давала мыслить здраво. «Как я мог так говорить с ним как раз перед стартом. Терпение и спокойствие. Но Итачи прав. Нужно увести Нару из города. Туда где нам никто не помешает. Где мы будем одни. Мне нужно узнать правду, какой бы она не была.»
Гаару Саске застал сидящим перед монитором. Он внимательно следил за ходом гонки. Заметив Учиху, хмуро кивнул на кресло рядом.
- Привет! Что - то случилось? – не отрывая взгляда от экрана, спросил Сабаку и тут же едва не завопил – Твою мать!! Да что же он такое делает!!
- Что там? – Учиха придвинулся ближе.
- Торуна… Опять рискует. Гребаного адреналина ему мало! Саске, - Гаара умоляюще посмотрел на брюнета – делай что хочешь, но заставь его раскрыться. Потому что следующей гонки ему не пережить.
- Я хочу увести Наруто за город. Когда вы уезжаете? – Саске оторвал взгляд от монитора. Смотреть на ЭТО у него не было сил.
- Дней через десять. Зачем за город? У тебя так ничего и не получилось? – Гаара уже спокойнее посматривал на экран.
- Нет. Здесь, в городе мы никогда не будем наедине. Нару всегда найдет предлог уйти или наоборот пойти в людное место. А там мы будем одни, и моему солнышку некуда будет деться.
- Ловушка? – усмехнулся Гаара.
- У тебя есть иной вариант? – вопросительно поднятая черная бровь.
- Нет. Я трезвый. – хохотнул Сабаку. – Увози его. Только вернитесь хотя бы за неделю до Монако.
Остались считанные круги. Черный болид первым встретил финишную отмашку клетчатого флажка и медленно поехал в бокс. Друзья встали с кресел и направились к въезду в бокс. Торуна уже покинул кокпит и стоял рядом со своим сверкающим «зверем». В этот момент у Учихи зазвонил телефон.
- Саске, - в трубке прозвучал голос брата – Я все уладил. Можете выезжать сегодня. У вас обособленный домик с отдельным источником. Удачи, отото.
- Спасибо, аники. – поблагодарил младший Учиха.
Он убрал телефон и обернулся. Ни Наруто, ни Гаары в боксе уже не было, и Саске пошел к месту церемонии награждения. Парни уже вовсю поливали друг друга и окружающих шампанским. Учиха подождал пока всё закончится, и направился к мокрому Намекадзе. Увидев Саске, тот нахмурился и хотел было что – то сказать, но брюнет не дал ему этого сделать. Подойдя совсем близко к любимому, Учиха тихо произнес:
- Не говори ничего, пожалуйста. Просто выслушай. У меня к тебе просьба. Давай уедем. В когэн. На несколько дней. Подальше от всех. Может там, в тишине и покое, ты сможешь разобраться в себе, обдумать наше будущее и принять правильное решение. Я не прошу многого. Только это. Если ты не сможешь находиться рядом со мной, мы сразу же уедем и я… - сердце Саске сжалось от боли – больше не потревожу тебя.
Саске говорил с какой – то обреченностью в голосе, словно заранее знал исход этой поездки. Но все же оставлял надежде в душе крохотный шанс на чудо. Он ждал ответа, затаив дыхание.
Торуна внимательно всмотрелся в черные, полные тоски глаза своего коиши и тихонько вздохнул.
- Ты заедешь за мной или я? – коротко спросил он.
Учиха облегченно выдохнул.
Через два часа машина Учихи остановилась на стоянке перед особняком Сабаку, и Саске вошел в дом. В гостиной его уже ждал Торуна. Рядом с ним стояли две сумки. Саске окинул его взглядом. Черные джинсы, черная рубашка и как обычно дорогущие туфли.
- Ты готов? - Саске потянулся за сумками – Возьми куртку и парочку свитеров.
- Зачем? – удивился Торуна.
- Нару, в горах холодно. Я не хочу, чтобы ты простудился.
- Подожди, я сейчас. – Торуна поспешил на второй этаж, едва не столкнувшись с Гаарой.
Гаара подошел к Учихе.
- Саске, пожалуйста, постарайся. – Сабаку был грустен – Я не хочу потерять вас. Кроме того, я, кажется, начинаю догадываться, чем Тору был занят в свободное время и не только. Но мне надо проверить свою догадку.
- Я сделаю все, что в моих силах… - начал было Саске, но, увидев возвращающегося Торуну, замолк.
- Всё, я готов. – брюнет держал в руках куртку и пушистый свитер. – Мы можем ехать.
Коротко попрощавшись с Гаарой, парни вышли из дома.

Машина мягко катила по автобану. Её плавный ход навеял дрёму и Торуна начал потихоньку засыпать. Сказались бессонные ночи и усталость от прошедшей гонки. Наконец он сдался и, откинув голову на подголовник, уснул. Заметив это, Саске притормозил и осторожно опустил сидение в горизонтальное положение. Потянувшись, Учиха достал с заднего сидения плед и накрыл своего ангела. Убрал прядь волос с полосатой щеки и легонько поцеловал спящего в лоб. «Спи, мое солнышко. Всё будет хорошо. Вот увидишь».
Торуна пошевелился, устраиваясь по - удобнее, и вдруг чувственные губы изогнулись в пленительной улыбке, и он тихо прошептал:
- Ски да ё, Саске. Ски*…
У Учихи перехватило дыхание. «Ски да ё, Саске…Ски…» Радость и надежда омыли сердце горячей волной. «Любишь. А значит, я верну тебя. Чего бы мне это не стоило».
Машина плавно тронулась с места.

*«Я люблю тебя, Саске…Люблю».

Глава 11.
- А здесь и, правда, тихо. Ни людей, ни машин.
Торуна осмотрелся. На крытой стоянке, перед воротами, закрывающими вход на территорию источников, их ждал служащий. Положив сумки прибывших на тележку, мужчина пригласил парней следовать за ним. Поймав взгляд Саске, брошенный на машину поспешил заверить:
- За машину не беспокойтесь. Стоянка охраняется.
- А почему нельзя было сделать её поближе? – спросил Намекадзе – Идти далековато. – он поёжился и бросил благодарный взгляд на Учиху, заставившего его одеть куртку. – Ксо, прохладно!
Они поднимались по каменным ступеням лестницы. Она уходила ввысь и казалась бесконечной.
- Сакура – сама потребовала сохранить первозданный вид территории. Природа осталась не тронутой. Ведь источники естественные. Вулканического происхождения. Никаких труб и сливов. Вода проточная и прибывает и убывает по стокам, сделанным в граните самим временем. Её мы используем для обогрева полов в домиках. Обычно их резервируют за много месяцев. Но сейчас не сезон. И, – служащий улыбнулся – именно поэтому в это время, несмотря на холод, приезжают истинные старожилы, не любящие шум и суету.
- А в домиках современные условия? – Саске тоже было холодно. И он мечтал о чашке горячего чая.
- Из современного в них только душевые и кухня. Мы даем людям возможность вернуться к истокам. Пожить жизнью их предков. И представьте, нашим гостям нравится. Ваш домик обособлен. Он для особых гостей. Источник рядом.
Через несколько минут лестница закончилась и перед взором новоприбывших развернулась картина источников.
То тут то там среди нагромождения скал и валунов стояли домики, крытые толстыми связками рисовой соломы. Аккуратные и небольшие. Гости спустились вниз и прошли по петляющей тропинке в глубь маленького «селения». Было тихо и пусто. Те немногие отдыхающие, что сейчас были здесь, ушли в источники и поэтому парни не боялись, что их увидят. Да вряд ли кто – нибудь из них знал кто они такие. Саске облегченно вздохнул. Похоже, здесь им действительно никто не помешает.
Торуна с интересом рассматривал окружающую их действительность. Его глаз художника замечал всё. И маленькие сады камней, что были возле каждого домика. И пролетающего мимо зимородка в ярком оперении. И величественные, покрытые снегом вершины гор, в голубоватой дымке виднеющиеся вдали. И редкие поросли сосен и елей.
Всё это навевало умиротворение и покой, в котором так нуждалась не только его душа. В этом нуждался его разум. Измученный и мятущийся, мучительно ищущий выход из замкнутого круга сложившихся обстоятельств. Где – то на уровне подсознания, Торуна понимал, что именно здесь судьба дает им последний шанс обрести друг друга. И если они им не воспользуются, то потеряют друг друга навсегда. Но то же подсознание предупреждало, что предложенная судьбой партия не будет для них легкой и их ещё ожидают сюрпризы. Возможно, не самые приятные.
Погруженный в свои мысли, он не заметил, как они миновали «селение» и подошли к трем домикам, стоящим обособленно. Их словно «прятала» небольшая причудливая скала и заросли невысоких елей. Служащий свернул к одному из них.
Внеся в генкан* вещи, служащий быстро объяснил, в какое время убирают домик, меняют постельное белье и полотенца. После низко поклонился и, пожелав приятного отдыха, удалился.
Оставив в генкане обувь и верхнюю одежду, молодые люди, подхватив сумки, раздвинули фусума* и вошли в небольшую, в шесть татами комнату.
Внутри всё было просто, но с ноткой изящества. Гладкий деревянный пол был теплым. В токонома*, на стене висел свиток. Посреди комнаты был небольшой очаг. За полусдвинутыми седзи* виднелся разложенный футон*.
Саске прошел на кухню, чтобы найти чайник и заглянуть в холодильник. В нем было полно продуктов. «Аники всё предусмотрел. И когда он всё успел подготовить?» – удивился Учиха оперативности старшего брата.
Вернувшись в комнату, Саске увидел, что Торуна разжег очаг, чтобы потом можно было согреть чай. Маленькие язычки бросали отсвет на смуглую кожу щек, золотя её своим светом. Саске вздохнул. «Солнышко моё, как же я по тебе тоскую. По твоим рукам, губам. По твоим гортанным крикам».
Тряхнув головой, отгоняя тоску и уныние, Учиха принялся раскладывать вещи в стенном шкафу. Закончив с одной из сумок Торуны, брюнет потянулся за второй.
- Пожалуйста, не трогай её – остановил его голос Торуны.
Увидев недоумение в глазах Учихи, торопливо пояснил:
- Там нет вещей. Просто поставь её в шкаф.
Намекадзе легко поднялся с колен и прошел к седзи. Он раздвинул их, желая узнать, что в другой комнате и замер. За ними был только один спальный футон. В ушах противно зазвенело и, память, злобно хохоча, бросила картину воспоминаний, которые последнее время не тревожили Торуну.
- Наруто, ты пойдешь в источник? Тебе нужно согреться. – позвал Саске.
Но Намекадзе его не слышал. Голос Учихи казался далеким эхом, с трудом пробивающимся сквозь охвативший парня ужас.
Не дождавшись ответа, Саске обернулся и увидел застывшего Торуну.
- Что там такое? Куда ты так смотришь? – он подошел ближе.
- Почему здесь только один футон? – Торуна старался говорить спокойно.
- Вот ты о чем? – Саске горько усмехнулся. Всё радужные мысли испарились в один миг и боль и безнадежность вползли в сердце – Он довольно широкий. К тому же здесь два одеяла. Так что, - бесцветным голосом продолжил он – не волнуйся. Я не прикоснусь к тебе. Я вообще могу лечь у очага.
Боль любимого была так осязаема, что у Торуны перехватило горло. И он попытался объяснить своё состояние.
- Зачем ты так. Я же не это имел в виду. Просто…я… - он растерянно умолк и бросил взгляд на руки Учихи.
- Что просто? Может, ты, наконец, объяснишь мне, что с тобой происходит? Почему я не могу прикоснуться к тебе? – тон голоса постепенно повышался и Саске понимал, что опять срывается, но остановиться уже не мог. Накопившиеся эмоции требовали выхода, и, сдержать их, он был уже не в состоянии – А может ты солгал мне? Может, ты ничего не забыл и не простил меня? Сколько тебе ещё нужно времени? Почему ты молчишь и ничего не говоришь? Почему заставляешь мучиться неизвестностью? Или тебе доставляет удовольствие моя беспомощность? Моя боль?
И тут Учиха заметил пристальный взгляд Торуны, устремленный на его руки и свет догадки озарил разум Саске. Заметив, куда смотрит Учиха, Торуна машинально поднял на него глаза, и рука его прикрыла лицо.
- Ты каждый раз с таким ужасом смотришь на мои руки, словно я собираюсь ударить тебя и причинить тебе боль!! Да? Это засело у тебя в памяти, и ты никак не можешь от этого избавиться? Какой же ты…
- Слабак? Ничтожество? – перебил его Торуна. Брезгливость к самому себе исказила его лицо. – Такой я теперь в твоих глазах? И такой я тебе не нужен? – резко развернувшись, Намекадзе выскочил из спальной комнаты.
- Нет, Нару, нет!! Я не это хотел сказать!! – Саске бросился следом. – Послушай меня…
Но в комнате уже никого не было. Саске без сил опустился на пол. Это был окончательный разрыв. Похоже, они утратили главное в своих отношениях. Нет, это не любовь и близость. Они утратили взаимопонимание. А если нет его, то уже не будет ничего. Саске обхватил себя руками, пытаясь спастись от охватившего его отчаяния.

Гаара вошел в комнату Торуны с определенной целью. В какой то мере он был рад, что Саске увез Намекадзе. Теперь ему никто не помешает, После того, как он случайно нашел у бассейна папку с рисунками Торуны и просмотрел их, он понял, что это очень важно. Что эти рисунки что – то значат, но чтобы понять что, нужно было найти начало. Смутная догадка стала вырисовываться в сознании Сабаку, и необходимо было найти подтверждение её, и теперь ему было плевать на правила приличия. На кону стояли жизни его друзей.
Отодвигая один ящик за другим, Сабаку искал похожие папки, ибо та, которую он видел, исчезла.
В столе ничего не было. Перерыв лежащие на нем кипы газет и журналов, Гаара ничего не нашел. Это было плохо. «Где же они могут быть? Где??» Сабаку сел на постель и задумался. Папки, папки… Быстро вскочив, Гаара бросился в комнату сына.
Торуна и Яшамару частенько рисовали вместе и возможно… Это был последний шанс.
В комнате сына Гаара торопливо перебрал папки, лежащие на столе, раскрывая их одну за другой. Нет, не то. И это не то. Остались две последние. Сабаку дрожащей рукой открыл одну. Вот! Наконец – то! Он стал быстро просматривать рисунки. Чем больше он их смотрел, тем страшнее ему становилось. Не отрывая взгляда от листов, Гаара достал мобильник и набрал номер Саске.

*что-то вроде прихожей в Японии. Место, где можно снять обувь и верхнюю одежду.
*непрозрачная, отодвигающаяся в сторону дверь внутри японского дома.
* в интерьере традиционного японского дома – ниша, где располагается свиток с каллиграфической надписью или ваза с цветами.
*полупрозрачная, раздвижная перегородка, разделяющая комнаты в традиционном японском доме.
*толстый мягкий стеганый матрас для сна.

Глава 12.
Телефонный звонок вернул Учиху в реальность. Саске посмотрел на экранчик. Гаара.
- Привет ещё раз. Вы уже на месте? – голос друга был взволнованным.
- Да, мы уже здесь. – Саске говорил спокойно. Но Гаара чутко уловил безжизненность в голосе друга.
- Саске, у вас всё нормально? – с тревогой спросил он.
- Всё плохо. Гаара, похоже, это конец. Я бессилен что - либо изменить. Мы перестали понимать друг друга и в результате разругались. Я больше ничего не могу сделать.
- Значит, ты сдаешься? – разочарование в голосе Гаары не услышал бы только глухой. – Ну что ж. Тогда то, что я хотел тебе сказать, уже не имеет смысла. – голос Сабаку стал холодным и отстраненным – Я пришлю за Тору машину. Потерпи несколько часов.
- Подожди, - Саске подобрался – Я не сказал что сдаюсь. Что ты хотел мне сказать?
- Я нашел кое – что интересное. Но понять не смог. Ты же изучал психологию? Тебе нужно ЭТО увидеть своими глазами. Так что приезжай. Я думаю, что это поможет тебе понять, что творится с твоим ангелом. И ты найдешь выход из тупика, куда загнал тебя и себя твой строптивый и самонадеянный любимый.
В генкане, одевая куртку Саске заметил, что куртки Торуны нет. Метнувшись обратно в комнату, к шкафу Учиха распахнул дверцы и облегченно перевел дыхание. Вещи были на месте, все, кроме второй сумки. Рука нащупала в кармане ключи от машины. «Где ты? Куда ты мог пойти?»
Саске вышел из домика и, достав телефон, набрал номер Торуны. Гудки были долгими. Наконец в трубке глухо прозвучало:
- Да…
- Нару, мне нужно срочно уехать.
В трубке молчали.
- Солнышко?...
В трубке по - прежнему было тихо.
- Прошу тебя, не уезжай отсюда. Пожалуйста, дождись меня. – Саске разрывался между двумя желаниями. Ему не хотелось оставлять Наруто одного, но и увидеть то, что нашел Гаара, было необходимо.
В ответ, в трубке ехидно хмыкнули:
- Ты забыл, что уезжаешь на машине. Второй здесь нет, а пешком я не пойду.
Телефон отключился.
Саске спрятал свой и поспешил на стоянку. « Я докопаюсь до правды. Не для того я тебя нашел, чтобы потерять вот так глупо.» В памяти всплыли слова, сказанные в машине его спящим чудом. «Ски да ё, Саске… Ски…» От этого сладко заныло внутри.
« Ты любишь меня, а значит ты все – таки мой. Я не откажусь от своей любви».
Движок машины мягко заурчал, и стальная капля рванула с места.
Саске ни за что не догадался бы, чем был занят Торуна, когда зазвонил его телефон. Намекадзе…рисовал. Он выплескивал на бумагу все своё раздражение, свою ненависть к себе. Черно – белый цвет… Замысловатые круги и линии. То плавные, то круто рваные и угловатые. Причудливое переплетение их отражало сумбур, царящий в душе и разуме Торуны. Постепенно он успокаивался. Движение руки по листу становилось спокойнее и размереннее. Исчезли порывистость и резкость. После короткого разговора с Учихой, Торуна отложил в сторону черный грифель и погрузился в размышления.
«Я повел себя как капризный ребенок. Я даже не выслушал коиши. Похоже, мы оба сходим с ума. Надо взять себя в руки. Думать о хорошем и всё получится. Не помню имени мудреца подарившего миру удивительное изречение, но сейчас мне самое время прислушаться к его словам, разложить их в логическую цепочку и вынести из неё ответ, так нужный мне. Итак:
- Это невозможно! – сказала Причина.
- Это безрассудство! – заметил Опыт.
- Это бесполезно! – произнесла Гордость.
- Попробуй! – шепнула Мечта.
Да, невозможно. Причина – моя постыдная для сильного парня фобия. Да, безрассудность. Опыт. У меня нет опыта борьбы с такой причиной. Да, бесполезно. Гордость – требует справляться самому. Мечта... Я попробую, пойду за мечтой. В конце концов, все мои мечты исполнялись. Как я мечтал когда – то о Саске. Чтобы быть с ним, любить его. Чтобы он любил меня. И она сбылась!»
Торуна глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Подсознание озарил свет и в памяти всплыли воспоминания, которые брюнет получил «гуляя» по лунной дорожке. Парень улыбнулся и, открыв глаза, потянулся за цветными грифелями. Достав чистый лист, он принялся за рисунок. Постепенно на чистом пространстве появилось лицо Учихи. Его Учихи, которого он любил и хотел. И не мог потерять.
«Ски да ё, Саске…Ски…»

Проведя за рулем несколько часов, Саске подъехал к особняку Гаары. Оставив машину на стоянке, он вошел в дом. Сабаку уже ждал его в гостиной. Коротко поздоровавшись, Саске сразу перешел к делу:
- Что ты нашёл? Показывай.
- Не спеши. – Гаара видел, что Учиха устал. – Сначала поужинаем. Ты сегодня почти целый день за рулем. Отдохнешь, сбросишь ненужные эмоции. Тебе понадобится трезвый и собранный ум.
С этими словами Сабаку пригласил Учиху в столовую. Отдавая должное ужину, друзья старались говорить ни о чем. Сабаку ничего не спрашивал, давая возможность Саске собраться. Минут через сорок парни снова вернулись в гостиную. Гаара положил на стол перед Саске две папки.
- Что это?
- Недавно, у бассейна я нашел карандаши и папку с рисунками. Я думал, что это забыл Мару, но жена и сын уже давно уехали отдыхать. Да и рисунки были …мм… - Гаара старался подобрать слова – не совсем обычные. Они не давали мне покоя. Это рисунки Наруто. Посмотри их. Мне кажется, в них кроется разгадка странного поведения твоего ангела. Хотя,- Гаара пожал плечами – я могу и ошибаться.
Саске раскрыл первую и невольно отшатнулся. Перед ним были рисунки, сделанные карандашом. Лис никогда особо не увлекался графикой. Особенно черно – белой. Наруто был слишком эмоциональным человеком, чтобы делить мир только на черное и белое. Он предпочитал обилие красок, разнообразие оттенков. Постоянно экспериментируя со смешением красок, Наруто умел создавать неповторимые, только ему присущие цвета. Ещё в раннем периоде своего творчества его называли художником, видящим душу, характер и все эмоции человека.
Хьюга Неджи, в свою очередь, считал, что картины Наруто несут некое психологическое воздействие. Это действительно было так. Причудливое переплетение цветов, тонкие нюансы оттенков… Они могли успокоить, дать ощущение радости и счастья, а иногда помогали человеку выпустить на свободу душевную боль и заставить её пролиться дождем слёз. У Неджи, в его рабочем кабинете было несколько картин, которые помогали ему расслабиться после напряженного трудового дня. Именно поэтому Неджи советовал Лису не использовать двойные цвета. Это было бы слишком категорично – делить мир только на черное и белое. На «да» и «нет», не видя так нужных иногда «может быть», « если бы», «возможно» и так далее. А здесь были только два цвета. Черный и белый.


Глава 13.

Учиха медленно перебирал листы. Несколько листов были просто заштрихованы черным цветом. Но даже один единственный цвет был разным по своей насыщенности. Особое движение руки заставляло грифель двигаться то медленно, то резко и сумбурно создавая штрихами определенную цветовую картину, играя на силе нажима на бумагу. Значение её было понятно лишь тому, кто это рисовал. Саске торопливо отложил листы в сторону. Постепенно чернота на листах расползалась в стороны, подобно тому, как расползаются тучи и на небе снова появляется солнце. И на следующих листах появилась…рука, сжатая в кулак. И рисунок расцветился лишь несколькими яркими мазками алого. Капли крови на костяшках сжатых в кулак пальцев. Таких одинаковых рисунков было много. Саске сложил их в отдельную стопку и задумался. «Темнота, постепенно расступающаяся в сторону. Окровавленная рука. Аматерасу! – мысленно застонал брюнет – Вот оно что!»
Учиха разворошил стопку листов. Взял один с абсолютной чернотой и положил на противоположный край стола. Затем присоединил к нему листы с постепенно светлеющей серединой и закончил ряд рисунком с рукой.
- Что это? – Гаара удивленно уставился на ряд листов. – Ты что – нибудь понимаешь?
- Рыжик, ты даже не представляешь себе, что ты нашел. – Саске, не отрываясь, смотрел на ряд рисунков. – Я понимаю всё. Здесь не надо быть великим психологом. Нужно просто знать Наруто. Это – он указал на ряд – память моего ангела.
- Это?! – Гаара недоуменно посмотрел на друга.
- Да – печально усмехнулся Саске – Наруто, в первую очередь, художник. А значит натура эмоциональная, с повышенным порогом восприятия. Видимо стресс от нашего разрыва был для него слишком силен, и рассудок, пытаясь сохранить свою ясность, заставил память поставить свой блок, стерев при этом все. И хорошее, и плохое. Смотри – Учиха показал на заштрихованный черным лист – Это его память. Потом – Саске указал на другие листы – видишь, чернота расползается в стороны. Он пытается вспомнить все, что было между нами, до ссоры. Ты знаешь почему, а главное как мы расстались. Я не только оскорбил и обидел своего ангела. Я ударил его. Это и засело в его памяти. Это было первое, что он вспомнил. Вот – он указал на рисунок с рукой – Это моя рука.
- Это все?
- Нет, мы же только начали смотреть. – Саске вновь вернулся к папке.
И снова заштрихованный черным лист. Один, другой….пятый. И вот на одном из листов, внизу, появилась фигурка…Лиса. А в матовой черноте листа появилась…дверь. На другом листе фигурка Наруто уже стояла у порога, и рука тянулась к ручке. Дальше, дальше…Саске отбросил лист в сторону, взял другой, и боль стальными когтями полосонула сердце. Дверь была открыта и, на её пороге стоял он сам. Цинично и брезгливо искривленные губы, презрение в глазах и кровь на руке. И отшатнувшаяся фигурка Наруто, в страхе прикрывающая лицо. Саске глухо застонал.
- Саске, ты чего? – обеспокоено спросил Гаара. – Что значат эти рисунки?
- Подожди, давай посмотрим дальше. Я хочу убедиться в своей догадке. – Учиха стал перебирать листы дальше.
Они были почти одинаковыми. Только дверей становилось всё больше, и за каждой стоял он сам. С тем же выражением глаз, с той же брезгливой улыбкой и той же окровавленной рукой. На предпоследнем листе в папке нарисованные Саске окружили стоящую на коленях фигурку Наруто и тянули к нему окровавленные руки. Саске дрожащей рукой достал последний лист и, взглянув на него, откинулся на спинку оттоманки. Гаара испугался. Учиха плакал. Тихо и беззвучно, не стыдясь бегущих по бледным щекам сверкающих капель.
- Саске, Ками – сама! Да что ты там увидел? – Гаара потянулся и взял из рук Учихи рисунок. Он бросил только один взгляд на изображение и уронил его на стол. С листа на друзей смотрели полные ужаса и безысходности глаза их Лисенка. Сабаку молча встал и, подойдя к бару, плеснул в стакан коньяк. Вернувшись к столу, так же молча протянул стакан брюнету.
- Выпей – Сабаку не просил. Он приказывал. И друг подчинился. Несколько минут прошли в тишине. Брюнет делал глоток за глотком, стараясь успокоиться и собраться с мыслями.
- Саске, - тихо позвал Гаара – что это? Я ничего не понимаю.
Учиха придвинулся у столу и, отставив пустой стакан, стал разбирать рисунки и выкладывать их в ряд.
- Это снова память Наруто. Он пытается вспомнить прошлое. Наше прошлое. Но не может. Мешает блок, поставленный стрессом. Посмотри – Саске перевернул рисунок – они все датированы. Каждый день – новая нарисованная и открытая дверь. И каждый день одни и те же воспоминания.
- А это что? – Гаара указал на два последних листа.
- Это – Учиха усмехнулся – разгадка всего. Мне достаточно было увидеть глаза моего ангела, их выражение. Я уже видел такое. Теперь я знаю, что во мне ужасает мое чудо.
- Что? – Гаара подался вперед – Из – за чего он не хочет вновь быть с тобой?
- Не не хочет Рыжик, а не может. Он боится моих прикосновений. Он боится моих рук. Я ударил его. И в памяти моего солнышка засело, что теперь так будет всегда. Что теперь я могу причинять ему только боль, страдания и унижение. Гаара, - Саске в отчаянии обхватил себя руками за плечи. – у него тактильная фобия.* И повинен в ней я.
- И что теперь делать? – спросил Гаара – Что это вообще за хрень?
- Тактильная фобия – это боязнь прикосновений. Она бывает разная. Кто – то не выносит прикосновений определенного вида тканей, кто – то прикосновений людей. Например, определенной категории людей. Врачей или парикмахеров, портных или продавцов. У каждого она разная. Наруто же не может выносить моих прикосновений. Именно моих. Это видно по его рисункам. – Саске говорил ровно, словно читал лекцию студентам.
- И что, с этим ничего нельзя сделать?
- Я не знаю, Гаара. Не знаю.
Несколько минут друзья молча разглядывали ряды рисунков на столе.
- Подожди, может ещё не всё потеряно. – Сабаку пододвинул Саске вторую папку. – Мы не знаем, что находится здесь.
Учиха раскрыл вторую папку, и друзья стали перебирать сложенные в ней рисунки. Они были такие же, как и в первой. Почти… Что – то в них изменилось. И чем больше Саске рассматривал их, тем беспокойнее становилось у него на душе. Если от рисунков в первой веяло безнадежностью и обреченностью, болью и страхом, то эти рисунки «дышали» внутренней борьбой художника. Борьбой с самим собой. Со своими страхами и… желаниями.
Учиха взял в руки лист. Тонкий мостик и две фигуры, стоящие на нем. Он и Наруто. Его ангел тянул к нему руки. Второй лист. Тот же мост, те же фигуры. Совсем близко. Казалось, вот сейчас они сожмут друг друга в объятиях, но… Из призрачного моста поднялась ещё одна фигура. Саске… Циничный, язвительный, брезгливый. И его ангел, ушедший в тень. «Он хочет вернуться. Хочет. Но ему мешаю я. ТОТ я, что унизил и ударил его. Ксо!» Этот рисунок все повторялся и повторялся на других листах. Учиха уже отчаялся увидеть что – либо другое, когда…
Гаара, рассматривающий другие рисунки, вдруг издал какой – то непонятный звук и протянул лист Саске, странно поглядывая на друга. Брюнет повернул изображение к себе, и сердце гулко рухнуло куда – то вниз. Горячая волна бросилась в лицо. Такого он никогда не видел. Он и его ангел. Постель. Запрокинутая золотоволосая голова. Напряженная шея и пальцы, вцепившиеся в простынь. И он сам, опустивший голову меж стройных бедер. Луна призрачным светом озаряла столь чувственную и наполненную жизнью и страстью картину. Изображение «дышало» такой реалистичностью, что тело Саске свело сладкой судорогой желания.
- Саске, - Сабаку тронул его за плечо и заглянул в потемневшие глаза – Э – э - э, как тебя …. – рыжий покачал головой – Нару и, правда, мастер своего дела. Но, очнись. Это не последний. – он протянул Учихе ещё несколько листов.
Рисунки были такие же «живые» и прожигали душу и тело волнами неутоленного желания. И все они озарялись светом луны.
- Гаара, он вспоминает. Он постепенно вспоминает всё. – надежда в душе проклюнулась зеленым росточком и развернула листочки под солнце крепнущей уверенности в благополучное решение проблемы. – Смотри.
Саске уже без тени смущения показал на рисунок запечатлевший поцелуй его и Наруто, затем снова страстные ласки и тому подобное. Гаара мельком взглянул на них и, погрузился в рассматривание другого рисунка, то и дело, сверяя его дату с другими датами, проставленными на других листах. Задумчиво хмыкнул.
- Тебя что – то заинтересовало? – спросил Учиха.
- Да. Смотри – рыжий достал рисунок со множеством дверей – после каждого рисунка с вашим совместным изображением исчезает одна дверь.
- Ну – ка, ну – ка… – Учиха пододвинул к себе рисунки.
Быстро просмотрев их и сравнив даты, Саске что – то прикинул в уме и стал объяснять Гааре:
- Смотри, эти рисунки он нарисовал до нашей встречи в кафе – он отодвинул стопку влево – а эти, с воспоминаниями – после.
- Вашей встречи в кафе? – удивился Гаара – Мне он ничего не говорил. Когда это было?
- Это было перед гонкой в Бразилии. – Саске быстро рассказал о ней – Именно после неё я случайно посмотрел гонку и потом позвонил Шикамару с просьбой раскрутить дело Узумаки – Намекадзе. А Итачи, с подачи Дея, дал такое же задание Морино и с его помощью добыл те самые доказательства указывающие на то, что Наруто жив.
- Итачи?!! – изумлению Гаары не было предела – Он?!!
- Я тоже был удивлен не меньше чем ты.- Саске откинулся на спинку оттоманки – Он признал свою вину и хотел мне помочь.
- Да, новость хоть куда. Впрочем, оставим это. Значит, ты впервые увидел его перед Гран – при Бразилии? Тогда это объясняет многое.
- Что ты имеешь в виду? – Саске подался вперед, заинтересованно уставившись на друга.
И Сабаку рассказал ему всё «сонное» поведение его ангела.
Вместе они еще раз пересмотрели и рассортировали все рисунки Наруто. Вывод был сделан один и по последнему рисунку Узумаки. На нем был он, стоящий перед единственной закрытой дверью.

*боязнь прикосновений. Данный вид тактильной фобии и метод её лечения или борьбы с ней (можно и так сказать) взят из реальной жизненной ситуации. Может, я не совсем точно и правильно её описала. Но уж как смогла. Вы - люди умные, поймете, что к чему.

@темы: итачи/дейдара, саске/наруто, фанфики