Читал Какаши Ичу-Ичу

[Kicune-tyan]

Название: Читал Какаши Ичу-Ичу.
Автор: Yasia.
Бета: murka.
Пейринг: Какаши/Ирука.
Рейтинг: NC-17
Жанр: Романс, стих.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: Мир и герои принадлежат Кишимото Масаши.
Размещение: Разрешение автора получено
Саммари: Зачитавшись любимой книжкой, Какаши случайно замечает в окне академии шиноби любовь всей своей жизни…
От автора: Сразу признаю, ребята, кой-где рифма кривовата.
И размер слегка хромат (это с автором бывает).
Но старалась очень я вас порадовать, друзья.
Так что тапки не кидайте, а скорее фик читайте.

У академии шиноби в прекрасный, тёплый летний день
Один джонин расположился, присевши на трухлявый пень.
Хотя лицо не выражало его эмоций страстных пыл,
Они в душе его пылали, ведь важным делом занят был.

С немалым воодушевленьем, читал Какаши «Ичу-Ичу»
Где страсти бурные кипели, где молодую коноичи -
Шатенку с кудрями до попы, да гибким станом, карим глазом -
Любили, можно так сказать, однажды три шиноби сразу.

И чем внимательней тот ниндзя в страницы книжные смотрел,
Тем постепенно всё хитрее открытый глаз его блестел.
Быть может, и второй блестел - этого точно я не знаю,
Поскольку тщательно был скрыт под набок сдвинутым хитаем.

Копирующий ниндзя наш тихонечко вздохнул украдкой
И, вперив вдаль открытый глаз, он предался мечтаньям сладким.
В своих объятиях представив как раз ту самую брюнетку,
Что столь же сладкою была, как шоколадная конфетка.

Ну что сказать, я честно верю, что был джонин не виноват,
Что, представляя всё так ярко, расфокусировал свой взгляд.
На академию случайно взглянул разок,… а там ОНА -
Как мимолётное виденье, мелькнула резко у окна.

Успел Хатаке лишь заметить кофейный цвет её волос,
Как о себе напомнил резко проклятый спермотоксикоз.
Ведь, за подробности простите, уже два года никого
В прямом и переносном смыслах не намечалось у него.

Сплошные миссии, заданья да драки – что там говорить,
С такой загруженностью разве успеешь и любовь крутить?
И вот, казалось бы, случайно, через окно увидел ту,
Что представлял в воображеньи, то чудо, девушку – мечту.

Хоть и увидел он украдкой лишь прядь волос возле окна,
Но был уверен, что красотка мила, изящна и стройна.
Его сердечный клапан резко, с двойным усилием забился,
И тут Какаши осознал, что по уши в неё влюбился.

Да как такое может быть? Не видел ни лица, ни стана,
Но, тем не менее, уверен, что только с ней я счастлив стану.
Одну её хочу я только в своих объятиях держать,
И ни на миг, ни на секунду, из рук своих не выпускать.

Тут осознанье наступило, что должно девушку найти
И о любви своей безмерной ей пылко речь произнести.
И, для себя приняв решенье, вскочив, уверенно, на ноги
Стопы решительно направил он к академии шиноби…

А тем же самым летним днём, наполненным очарования,
Сенсей Ирука проверял своих учеников задания.
И хоть сегодня, по идее, была суббота – выходной,
Его влекло как будто что-то внутрь академии родной.

С утра его в родные классы манило сильно и звало,
Да не проверенных работ осталось много, как назло.
Хотя, казалось бы, и дома проверить можно всё прекрасно,
Но, тем не менее ощущал – сюда пришел он не напрасно.

Уже почти закончив делать свою работу, понял он,
Насколько летнею жарою измотан был и утомлён.
Поэтому решил немного себе позволить отдохнуть
И у открытого окошка присел, чтобы на сад взглянуть.

Он механическим движеньем нащупал на макушке хвост
И, потянувшись, снял резинку со своих спутанных волос.
И, проведя по ним рукою, он свои кудри расчесал,
Но почему-то снова в хвост он их затем не завязал.

Расположившись у окошка, направив свои очи в сад,
Ирука увидал картину, которой, в принципе, был рад.
В саду, недалеко от окон, на старом маленьком пеньке
Сидел джонин, видать, читая, с открытой книжкою в руке.

Насколько это было можно, Ирука наш вперёд подался
И, распахнув глаза пошире, джонином тем залюбовался.
Никто не смог бы догадаться, от всех хранил он свой секрет,
Вздыхал он тайно по Какаши, уже, пожалуй, пару лет.

Но не надеялся Ирука ответ на чувства получить,
А потому лишь оставалось надёжнее секрет хранить.
И потому он за Хатаке продолжил тихо наблюдать,
Чтоб образ, милый его сердцу, в себе подольше удержать.

Тут увидал он, что Какаши от своей книжки оторвался,
А взгляд рассеянный его тихонько к окнам приближался.
Ирука резко от окна отпрянул, в полной тишине,
И только прядь его волос успела промелькнуть в окне.

Учитель вновь присел за стол, работы класса проверяя
И о несбывшихся мечтах тихонечко в душе вздыхая.
Но распахнулась класса дверь, и воцарилась тишина,
И в дверь вошёл вдруг резко тот, кого он видел из окна.

Хатаке подошел к столу, приветственно приподнял руку,
Мельком окинув взглядом класс, свой взор направил на Ируку.
Он как-то странно себя вёл, возле стола слегка замялся,
Будто хотел что-то спросить, но всё ж немного сомневался.

Но, наконец, уже решившись, поставил он вопрос ребром:
«Я нынче увидал красотку, с которой точно не знаком.
Ты честно мне скажи, Ирука, откель она и как зовут.
И что в субботу приключилось, что у окна стояла тут?»

В немом Ирука удивленьи направил на Какаши взор
И, рот открыв, свой шрам зачем-то на переносице потёр.
Затем, видать, таки решившись, сказал: «Хатаке, извини,
Но в академии сегодня лишь мы находимся одни.

Не знаю я, в каком из классов твоя красотка может быть
А мне ещё работать нужно, меня прошу я извинить.»
И так закончив фразу эту, он взял работы и вздохнул
При этом, как-то мимолётно, случайно головой тряхнув.

Его причёска разметалась от столь внезапного движенья,
Ну, а Какаши лишь осталось глаза расширить в изумленьи.
Его мозги ошеломлённо вдруг начали осознавать,
Кого он у окна сегодня из сада мог здесь увидать.

От осознания, внезапно вдруг задрожали его руки,
Ведь в классе увидать не мог он никого, кроме Ируки.
Вниманья приглядеться лучше, хватило всё же у него
И про себя джонин отметил – фигура, вроде, ничего.

И кудри цвета шоколада, что разметались по плечам
И тот румянец мимолётный, скользнувший по его щекам.
А ведь в фигуру у окошка он был уверен, что влюблён –
Так столь ли разница большая, ОНА была там или ОН?

Пока же для себя задачу джонин столь сложную решал,
Ирука вид усердно делал, будто его не замечал.
Расстроен был ужасно он тем фактом непреложным,
Что на секунду помечтать решил о невозможном.

О чём задумался, дурак, ты можешь только лишь мечтать,
Чтоб твой кумир, мечта твоя, пришел, тебя чтоб увидать.
Конечно, ищет он девчонку, зачем ему такой, как я?
Чунин вздохнул, понурив плечи - прости-прощай, мечта моя.

Сосредоточенно свой вгзляд направив в школьные тетради,
Вдруг ощутил спиной сенсей какое-то движенье сзади.
Тут крепкие мужские руки со стула вдруг его подняли
К груди широкой, мускулистой, с изрядной силою прижали.

Глаза Ирука распахнул так широко, как только мог,
Из уст его непроизвольно слетел довольно громкий вздох.
И тут сенсей наш ощутил, как страстно и довольно грубо
Горячий поцелуй накрыл его распахнутые губы.

Ирука просто растерялся – не знал он, как себя вести:
Если Какаши издевался, то гордость надо бы спасти,
Но если это на молитвы ответ, и вдруг случилось чудо,
То, оттолкнув сейчас Какакаши, я трижды идиотом буду.

И, всё ж таки в душе решившись, на поцелуй ответил он,
И тут же морем бурной страсти был увлечён и поглощён.
Когда их губы разомкнулись, то оба были, как во сне,
Джонин чунина взял за руку и прошептал: «Идём ко мне.»

И оба вышли сквозь окно, по сторонам совсем не глядя,
Остались стопкой на столе три непроверенных тетради.
Но на работы в этот миг сенсею было наплевать,
Ведь пара крепких рук его всё продолжала обнимать.

Вот, наконец, и дом Хатаке, шиноби внутрь стрелой влетели,
Иначе и не назовёшь – они в огне любви горели.
Лишь в коридоре оказались, и начали друг с друга спешно
Снимать жилеты, водолазки и всю мешавшую одежду.

Когда на них из всей одежды осталось лишь бельё одно
Отважился Ирука сделать, о чём мечтал уже давно.
Чтоб себя точно убедить, что всё-таки попал он в сказку,
Решился с милого стащить он столь мешающую маску.

И наконец-то смог увидеть он то, о чём давно мечтал
Тогда, сгорая в возбужденьи, Какаши нежно он сказал:
«Хатаке, ты ведь так прекрасен, что я и правда не пойму –
Лицо, красивое такое, от всех скрываешь почему?»

Но на вопрос не стал Какаши ему ни слова отвечать
А только тело его нежно продолжил неспеша ласкать.
И вскоре остальной одежды бельё продолжило судьбу:
Валяться, стянутым небрежно, оно осталось на полу.

А парни, всё ещё целуясь, переместились на кровать,
Ведь там удобней и комфортней друг друга было обнимать.
По жилам мчится кровь быстрее, и бешено стучат сердца,
А наша пара нежно дарит друг другу ласки без конца.

Вот поцелуями дорожка спускается с груди Ируки,
Одновременно торс ласкают горячие мужские руки.
Спускается дорожка ниже, стоит уж возбуженья плод -
Его берёт до основанья Хатаке в свой искуссный рот.

Непроизвольные толчки, язык ласкает орган страстно,
Сумбур, смятенье в голове – всё это было так прекрасно.
От счастья буйного Ирука в своих мечтаниях забылся
Но тут его настиг оргазм, и в рот Какаши он излился.

Глаза горят, дыханье сбито: «Что сделать для тебя? Скажи!»
Ко рту приблизилось два пальца и тихий голос: «Оближи».
Да ради этого мужчины готов моря он осушать,
Не то что два каких-то пальца со всею страстью облизать.

Ируку уложив на спину, немножко ноги развели,
И очень нежно, постепенно два пальца внутрь него ввели.
И хоть сначала было больно, готов терпеть был много больше
Лишь бы в обьятиях Хатаке мог оставаться он подольше.

Тут третий палец в ход идёт, и продолжается растяжка,
Хоть катится слеза из глаз, но всё же терпит наш бедняжка.
Но вот уже снаружи пальцы, приставлен инструмент ко входу,
Весь напряженный и прямой, он так и рвётся на свободу.

Но понимает наш Хатаке – себя в руках надо держать,
Чтобы чунина ненароком от возбужденья не порвать.
А потому не очень резко, толчком несильным входит он,
В ответ же слышит то ли боли, а может, всё же страсти стон.

И у лежащего под ним глазами он прощенья просит,
Но понимает вдруг, что страсть ему по полной крышу сносит.
И снова, только в поцелуе теперь уж попросив прощенья,
Он начинает ускорять свои ритмичные движенья.

Темп постепенно нарастает, дыханье уж затруднено.
Страсть постепенно приближает, чему свершиться суждено.
Уже Ирука, распластавшись, не может сладкий стон сдержать
И видно по лицу, что жаркой он страстью начал полыхать.

Закушены до крови губы, во рту от её вкуса сладко сладко,
И у парней, столь возбуждённых, готова наступить разрядка.
Хатаке, в темпе нереальном, толкнулся внутрь последний раз.
И тут обоих, словно в сказке, накрыл нешуточный оргазм.

Тогда, немного отдышавшись, решили парни отдохнуть.
После усилия такого не вредно подремать чуть-чуть.
До вечера они дремали, а там решили, может быть,
Для закрепленья результата нам это дело повторить?

Ещё три раза этой ночью они оргазма достигали -
Их стоны страстные в ночи всех птиц полночных распугали.
Но всё-таки, уже под утро, собой довольные вполне,
Забылись оба мимолётно в счастливом, неглубоком сне.

А утром рано, только солнца блеснул рассветный первый луч,
Упав на серый глаз джонина, прорвавшись резко из-за туч,
Тот на кровати приподнялся, слегка откинулся назад,
И на лежащего под боком направил умилённый взгляд.

Ещё вчера, читая утром, себе не мог представить он,
Что так Ирукой будет нынче он восхищён и окрылён.
Хоть ласки ночью было море – хотелось получить ещё
И разбудил он парня, страстно поцеловав того в плечо.

Обняв чунина очень нежно, его к груди своей прижал
И очень трогательно, сладко его в уста поцеловал.
Взгляд выражал его упрямый, что для себя он всё решил
А потому джонин на ухо любимому проговорил:

«Ирука, я прошу – послушай, что я хочу тебе сказать
Нечасто чувствами такими мне приходилось полыхать.
В ответе я за эту ночь, и будь ты красною девицей,
Я, как порядочный джонин, обязан просто б был жениться.

Но, потому как брак с тобою мы вряд ли сможем заключить,
Тебе я просто предлагаю – давай отныне вместе жить.
Чтобы все радости и беды с тобой делить напополам,
За руки взявшись, все преграды преодолеть назло врагам.

Я ведь и сам прекрасно знаю, характер мой - не идеал,
И хоть фигура неплохая, да глаз немножко подкачал.
Но можешь слову моему поверить, честно говорю,
Что всей душою и всем серцем лишь одного тебя люблю.»

Во время столь пространной речи, чунин, с глазами нараспашку,
Сидел, краснея и вздыхая, как нашаливший первоклашка.
Джонин, не выдержав накала, Ируку звонко чмокнул в нос,
Прижал к груди своей покрепче, и снова повторил вопрос:

«Ну, что ты скажешь? Я ведь жду. Так каково твоё решенье?
Но сразу знай, я не приму в ответ ни слова возраженья.»
Ирука мило покраснел, его ответ и так был ясен.
На ухо парню своему он прошептал: «На всё согласен».